Защитник 80-го уровня

Средневековые юристы, глоссаторы поклонялись истине, и по результатам проведенного расследования выносились три вердикта: «виновен», «невиновен», «оставлен в подозрении». С точки зрения следования истине – не подкопаешься, в этом действительно что-то есть. Судья выяснил, скажем, что неделю назад этот человек угрожал убитому, его видели поблизости, на одежде присутствуют следы крови, имеется след большой обуви, у подозреваемого размер ноги тоже немаленький, однако полной уверенности в том, что он виноват, нет – оставим-ка мы его в подозрении.

В Средние века многие тысячи людей до конца жизни ходили с клеймом «неразоблаченного преступника», а потом догадались, что отрицательные факты, в отличие от положительных, очень редко могут быть положительно доказаны. Можно доказать, что человек совершил убийство. Но давайте перевернем и скажем так: «В отношении тебя есть данные, что ты мог совершить это убийство. А ну-ка, дружок, докажи, что ты не убивал». Это сделать невозможно, за исключением алиби. Но алиби удается доказать очень редко. Куда же отнести эту категорию «серых» дел? Наши профессиональные судьи выносят обвинительный приговор с недостаточными доказательствами, потому что следуют принципу: лучше мы осудим невиновного, но исключим оправдание виновного, потому что установки у них, как говорилось выше, обвинительные. А присяжные руководствуются презумпцией невиновности: не доказано – значит, нужно выносить оправдательный приговор. Да, вполне возможно, что среди лиц, оправданных по презумпции невиновности, когда недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности, могут быть действительно совершившие преступление. Но, как поняли еще древние, лучше оправдать десять виновных, чем осудить одного невиновного. Поэтому суд присяжных – единственный у нас уголовный суд, где человек, отрицающий свою вину, имеет реальные шансы оправдаться. В профессиональных судах такие шансы практически сведены к нулю.

Еще один момент. Суды присяжных способны выносить оправдательные вердикты и признавать невиновность при полной доказанности вины лица перед законом. Это многим, в том числе юристам, совершенно непонятно: «Как же так? Ну доказано: совершил преступление, вменяем, больше того, осознавал то, что делал. Преступник! Как они могут его оправдывать?»

А дело в том, что виновность в суде присяжных – это вовсе не вина уголовно-правовая перед уголовным законом для профессионального судьи. Есть категория дел, по которым нельзя рационально обосновать, надо осудить человека или оправдать его. Пример – дело Веры Засулич. Другой пример – из кинофильма «Берегись автомобиля». Главный герой Юрий Деточкин, страховой агент, который сам проводит свое частное расследование, выясняет, что неразоблаченные мздоимцы, расхитители, взяточники имеют машины – предел мечтаний в то время: «Волгу». Он угоняет эти машины, продает их и все деньги перечисляет в детские дома, ни копейки себе не берет. По закону он преступник. И вот на суде свидетелем выступает его друг, следователь, и обращается к судье: «Товарищ судья, Деточкин виноват, но он… не виноват».

Десять лет назад в Ивановском суде рассматривалось дело: женщина убила своего мужа, убила предумышленно. Выяснилось, что на протяжении многих лет этот изверг издевался над ней, над детьми, избивал ее, отнимал все деньги, выгонял детей на мороз. Она стучалась во все государственные двери: ФСБ, МВД, прокуратура – никто не хотел ее слушать. И вот, когда в очередной раз она вымыла комнату, приготовила ужин, села с детьми делать уроки, а он явился пьяный, избил ее, разогнал детей, смахнул кастрюлю с борщом на пол и в грязных сапогах завалился на постель, она его убила. И, положительно ответив на вопросы: да, убийство доказано, да, она его совершила, суд присяжных оправдал ее, признав невиновной. Потому что виновность в суде присяжных – это не то, что вина в профессиональном суде. Когда присяжные признают человека виновным, они его как бы морально «виноватят», они выскажут ему упрек как носителю злой воли, но как судьи совести оправдают совершивших преступление под гнетом невыносимых обстоятельств, преодолеть которые они не могли. Поэтому, когда захотели сузить подсудность судов присяжных, Общественная палата делала все, чтобы этому воспрепятствовать. Нас не послушали. Из подсудности суда присяжных изъяты дела не только о терроризме, но и обо всех государственных преступлениях: шпионаже, государственной измене, разглашении государственной тайны. Государство решило себя обезопасить от суда общества.

А суд присяжных как раз является тем специфическим общественным контролером, который, являясь реально независимым от государственной власти, помогает справедливо разрешать дела.

Уголовная политика в России

Борьба законодателя с правоприменителями