Защитить убийцу

— Эрик что-то сказал. Я не вполне расслышала, но он сказал что-то странное.

— Странное?

— Мне это показалось всхлипом, как будто ему было больно. Я спустилась вниз, чтобы посмотреть, в чем дело. В офисе горел свет. Я заглянула. — Она крепко зажмурила глаза.

— Вы в порядке?

Ванесса не ответила на вопрос. Продолжила говорить, будто бы Хобсон ни о чем и не спрашивал.

— Карл стоял ко мне спиной. Весь в черном. Сначала я понятия не имела, кто это такой. Затем он повернулся, и я вскрикнула. Прижала ладонь ко рту. Я это помню. Я сказала «Карл», но тут увидела конгрессмена… и нож. Его держал Карл, и он был весь в крови. Я кинулась бежать. Наверное, я закричала.

— Он пытался вас поймать?

— Нет. Я об этом думала. Карл ведь очень спортивен. Если бы он хотел меня догнать, он бы это сделал. С легкостью.

— Но он за вами не погнался?

— Я не оглядывалась. Просто бежала. Но я почти уверена, что он меня не преследовал. Я побежала в лес, затем услышала, как по озеру прошла моторка. На большой скорости. Затем меня нашел помощник шерифа.

— Как я понимаю, вы давно знали Райса?

— Мы с ним встречались, когда учились в средней школе. Затем его забрали в армию, и мы потеряли друг друга. Я снова встретила его в Вашингтоне за несколько месяцев до… Лост-Лейка.

— Вы не знаете, почему Карл Райс убил конгрессмена?

Ванесса отвернулась:

— Нет.

Хобсон был уверен, что она лжет.

— Ваш отец считает, что Райс убил конгрессмена из ревности.

— Я уже говорила, между нами ничего не было. Мы были просто друзьями. Я на него работала.

— Когда вы встретились с ним в Вашингтоне, говорил ли Райс что-нибудь, из чего можно было заключить, что у него зуб на военных?

— Нет, — ответила она. Слишком быстро. Хобсон подумал, не нажать ли на нее, но решил остаться на дружелюбной ноте. Он поговорит с ней потом, когда у него будет больше данных.

— Какие у вас планы?

— Я не знаю. Когда все это случилось, я училась в аспирантуре. Возможно, я попробую защитить диссертацию, — ответила Ванесса, но звучало это как нечто, планируемое на отдаленное будущее.

— Вы останетесь в Вашингтоне?

Ванесса ехидно улыбнулась:

— Что это, вопрос или предупреждение не покидать город?

Виктор улыбнулся в ответ:

— Нет. Вы абсолютно свободны, можете ехать, куда захотите. — Он встал и протянул свою карточку. — Спасибо, что согласились поговорить со мной, мисс Келлер. Если что-нибудь вспомните, звоните.

Ванесса взяла карточку и, даже не взглянув на нее, положила на стол. Проводила его до двери. Уже в холле Хобсон услышал щелчки замков.

По дороге к машине он думал о разговоре. Агент был уверен, что Ванесса что-то недоговаривает. Интересно, знает ли генерал Уингейт, что скрывает его дочь? Не потому ли он поторопился запрятать ее в «Доме безмятежности», чтобы полиция не могла ее допросить? Когда Виктор подошел к машине, ему в голову пришла еще одна мысль.

— Агент Хобсон?

Фэбээровец повернулся. Поблизости от его машины стоял черный лимузин с шофером. Элегантно одетый мужчина с кристально голубыми глазами и такими светлыми волосами, что они казались почти белыми, придерживал открытую заднюю дверцу.

— Не могли бы вы сесть в машину? — спросил он.

— Нет, не могу. Кто вы такой?

Мужчина протянул ламинированную карточку, на которой значилось: Чарльз Дженнингс, агент ЦРУ.

— Прокатитесь со мной немного, — предложил Дженнингс, когда Хобсон закончил разглядывать его удостоверение. — После разговора я доставлю вас обратно к машине.

— О чем вы хотите поговорить?

— Пожалуйста, садитесь. Уж очень мы тут на виду.

Хобсон поколебался, но любопытство взяло верх, и он сел на заднее сиденье лимузина. Салон был просторным, с баром, телевизором и телефоном.

— Ладно, выкладывайте, — сказал Виктор, когда машина выехала со стоянки.

— Речь пойдет о вашем расследовании убийств конгрессмена Эрика Гласса и генерала Питера Риверы.

— Почему ЦРУ интересуют эти дела?

— Кое-что я сейчас объяснить не смогу.

— Тогда, мне кажется, нет смысла обсуждать расследование.

Дженнингс улыбнулся:

— Я так и думал, что вы что-нибудь в этом роде скажете.

— Я серьезный человек, мистер Дженнингс, и даже ребенком не любил игр.

— Ну, тут вовсе не игра, агент Хобсон. Речь идет о национальной безопасности.

— Предполагается, что я должен поверить вам на слово?

Дженнингс улыбнулся еще шире:

— Все говорят, что вы парень крутой.

— Я не крутой, просто работаю по правилам. Я не обсуждаю свои дела с любым, кто об этом попросит. Если честно, мистер Дженнингс, удостоверение вроде вашего проще простого подделать. На такое вполне способны пройдошливые репортеры в погоне за сенсацией.

— Видите телефон? Позвоните директору и спросите, можно ли со мной говорить.

— Директору ФБР?

Дженнингс быстро назвал личный номер директора, причем Хобсон знал, что это правильный номер. Он набрал его, не сводя глаз с агента ЦРУ.

— Я знаю, зачем вы звоните, агент Хобсон, — сказал директор, едва тот представился. — Вы можете быть полностью откровенным с мистером Дженнингсом по этому делу.

— Значит ли это…

— Это значит именно то, что я сказал. Полная откровенность.