Защитить любой ценой

— А что если бы Сэл изнасиловал тебя? Была бы ты тогда так добра к нему? Что если бы его сальная рожа над тобой была последним, что ты увидела? Что если бы ты провела свои последние минуты в муках и страданиях?

— П-прекрати, — всхлипывает она. — Прекрати. Не делай этого.

Я крепче сжимаю её руки, помещая их на спусковой крючок. Валентина дрожит и плачет, и я не могу вынести этого. Чуть отстранившись от Вэл, я отпускаю её руки.

Она подаётся вперёд, продолжая держать пистолет. Затем, словно осознав это, она вышвыривает его, чтобы избавиться. Кай первым успевает к ней, ловит пистолет и аккуратно кладёт его на стол.

Я поворачиваюсь к Вэл и стискиваю её плечи, чтобы она посмотрела на меня.

— Это часть нашего мира. Если я не могу доверить ему твою безопасность, тогда я и вовсе не могу ему доверять.

Она хлюпает носом, у неё раскраснелись щёки.

— Но он твой друг.

— Мой друг не позволил бы напасть на мою жену. ― Я смотрю поверх её плеча, когда говорю это. — Мой друг поймал бы ублюдка и преподнес мне его на блюдечке, чтобы я смог исполнить свою месть.

— Это ведь мне решать? — спрашивает она, её голос стал твёрже, слёзы исчезли, осталась лишь влага на щеках.

Когда я не отвечаю, она обхватывает руками мои щёки и привлекает мой взгляд.

— Это ведь мне решать? Напали на меня, значит, решать мне. И я не хочу его смерти.

Блядь, я ни в чём не могу ей отказать, когда она смотрит на меня ласковыми глазами с ореолом локонов в придачу. Я перевожу взгляд с пистолета на неё.

— Его жизнь теперь принадлежит тебе, делай с ней что хочешь. Кай теперь твоя правая рука, а не моя. Но если из-за него тебя убьют, клянусь, умрут все причастные к этому.

Валентина кивает и поворачивается к Каю, на побледневшем лице которого застыло ошеломлённое выражение.

— Она не может... что?..

Кай опирается обеими руками на спинку кресла и прислоняется к ней, словно ему требуется дополнительная поддержка. Может, она и правда ему нужна. Больно лишиться единственного, с кем, я думал, что пройду через всё. На кого я мог положиться в первую очередь. Но опять же я знаю, что если с ней случится что-то ещё, он умрёт, чтобы не допустить этого. Его кодекс чести не допускает иного.

— Есть новости о его местонахождении? — требую я.

Он переводит взгляд с Валентины на меня и обратно, словно не зная, к кому обращаться.

— Нет, пока ничего. Но мы получили сообщение от её отца.

Валентина разевает рот, и я притягиваю её к себе, обхватывая руками плечи.

— От моего отца? Как он?.. О, кто-то с вечеринки должен был сообщить ему, что видел меня.

— В этом и был смысл. По итогу он бы всё равно узнал о нашем браке, — говорю я ей. Затем обращаюсь к нему, — Отправь сообщение, что этому не бывать, и приведи сюда остальных, чтобы мы могли обсудить стратегию.

Кай кивает и достаёт телефон. Его лицо распухло от нанесённых мной ударов, а мои костяшки сейчас выглядят как рваный беспорядок. Во мне всё ещё бурлит достаточно гнева, чтобы забить его до смерти на полу командного пункта. Единственное, что стоит между мной и его смертью, это пять футов слишком большого количества грёбаного милосердия.

Валентина окидывает нас обоих взглядом и выбегает из комнаты. Когда она исчезает из виду, я шагаю к нему.

— Если что-то подобное произойдёт вновь, плевать, что я ей сказал, я собственноручно приставлю нож к твоему горлу. Понятно?

Кай вытирает кровоточащий нос рукавом рубашки.

— Понятно. Подобное не повторится. Я защищу её ценой своей жизни.

Я толкаю его.

— Ты должен был сделать это вчера.

— Эй! — кричит она. — Ты сказал, что он мой, и я не хочу, чтобы ему снова досталось.

Вэл встаёт между нами и прижимает пластиковый пакет со льдом к щеке Кая. Когда я вижу, как она прикасается к нему, мне хочется вырвать ему руки и выбить ими из него всё дерьмо. Это глупо, но я не в состоянии ничего с собой поделать. Я – единственный, кто имеет право к ней прикасаться.

— Не прикасайся к нему, мать твою, — цежу я, заставляя всё во мне сосредоточиться на чём-то другом. Валентина появляется в поле моего зрения и берёт меня за руку, затем прижимает ещё один пакет со льдом к моим содранным костяшкам.

— Я больше не прикоснусь к нему. Я не хотела тебя расстроить.

Я сжимаю её горло рукой достаточно сильно, чтобы она поняла, насколько я серьёзен.

— Если ты прикоснёшься к другому мужчине, любому мужчине, я убью его.

Валентина неуверенно кивает, и я чувствую, как она сглатывает под моей ладонью. Когда я отпускаю её, она обхватывает мои костяшки, и Кай собирается уходить.

Я хватаю его за руку, прежде чем он успевает уйти. Когда Валентина начинает вмешиваться, я смотрю на неё и посылаю ей предупреждающий взгляд.

— Что насчёт того, о чём я просил тебя позаботиться?

Кай указывает на коробочку на столе, которую я не заметил. Я даю ему выйти за дверь и беру коробку.

Валентине становится любопытно, и она заглядывает через моё плечо.

— Что это?

Я притягиваю её к своей груди и без труда сажаю на край стеклянного стола.

— Твой подарок.