Защита Ковача

– Все под контролем. Амбал на прицеле у Савина. Но сдается мне, что наша Елизавета Пахомовна что-то затевает… Может, не ждать затеянного? Прострелить ногу амбалу и упаковать всех троих? Решай сам. Ничего не говори, но если согласен, подними левую руку как бы случайным жестом. Затылок, типа, почесать.

Малой не то что руку не поднял – демонстративно запихал ее в карман, в бинокль Ковач прекрасно разглядел этот жест. «И думать не смей, дядь Валера», – так, наверное, стоило толковать увиденное.

Да он и не сомневался, что Малой откажется. Но предложить должен был. А вот что задумала Лиза, действительно не мог понять. Отходи от КПП не отходи, – мало что изменится. На открытой территории Базы не сыграть в ту игру, что удалась Лизе в подземелье. Прорыв периметра? Смешно… Они идут вдоль четырехрядного проволочного заграждения, но это лишь последняя, внутренняя линия обороны. Дальше пустая полоса запретки, потом на землю густо уложены спирали Бруно, а еще дальше минное поле. И проход в нем не расчистить, не разминировать, – если не имеешь аппаратуры, дистанционно отключающей датчики движения.

Хотя одно преимущество Елизавета Пахомовна своим маневром все же выиграла. Савин, лежавший рядом, негромко сказал:

– Далековато ушли. И держатся плотно. Как бы мне не зацепить кого не надо.

– При любой нештатке работай только наверняка и только в амбала, – сказал Ковач. – Не появится такая возможность, не стреляй.

Между сестрами тоже происходил диалог. Мысленный, разумеется.

«Да что там у вас случилось? Что ты волком на него глядишь?»

«Отстань».

«Не отстану… Слушай, он влюблен, как пятнадцатилетний… Может, ты действительно… Всей Базой ведь будешь вертеть. Через него».

«Отстань! Ничего у нас с ним не будет! Никогда!»

«М-да… Давно ли ради него сестру родную прикончить грозилась?»

«Я возвращаю тебе обещание! Делай с ним что хочешь, убей сама, скажи Бобе, чтоб порвал на куски!»

«Ох… Он все же человек, хоть и кровосос, нельзя…» – Лиза смолкла, поняла, что ее не слышат, Марьяша отключилась, плотно прикрыв мысли.

* * *

– Забыла, как тебя зовут… Вот такая вот память девичья, мне простительно. Напомни, а?

– Кирилл… – сказал он, ничего не понимая.

Что снилась ему другая сестра, Кирилл уже сообразил. Но почему та упорно молчит, почему глядит в сторону? Совсем не похоже, что добровольно собралась остаться на Базе. Хватит уж гулять вдоль периметра, пора поговорить и все выяснить.

– Ты извини меня, Кирилл.

– За что?

– За то, что будет… Иначе никак. Боба, давай!

Амбал, как обозвал его Ковач, был неимоверно велик. Но выглядел медлительным и неуклюжим увальнем, и никакого оружия на виду не нес. А Лиза свой знаменитый скальпель разыскивать и подбирать не стала, махнула рукой: обойдется, дескать, раз уж обо всем договорились.

Кирилл считал, что он контролирует ситуацию (даже если забыть о Савине, наблюдающем за ней сквозь прицел СВД). ПМ под рукой, а управлялся он с пистолетом если и хуже Ковача, то ненамного, покойный рядовой Евсеев не даст соврать.

Амбал бросился на него куда стремительнее, чем можно было ожидать. Кирилл выстрелил почти в упор, – и, кажется, промахнулся, хотя промахнуться на такой дистанции было невозможно… Но он как-то сумел.

Движение амбала не замедлилось, громадные лапищи метнулись вперед, стиснули Кирилла. Руки оказались прижаты к телу, и пистолет в правой тоже. Потом хватка ослабла, амбал разжал одну клешню, Кирилл понял, что сможет вывернуть руку с пистолетом, выстрелить амбалу в живот…

* * *

«Стреляй!» – хотел выкрикнуть Ковач, не очень понимая, кому будет адресован тот крик, Малому или Савину. Обоим, наверное.

Сдержался, не крикнул. Савин профи и приказ получил – выстрелит, как только появится возможность, и нечего вякать под руку. А Малой… у того все значительно хуже.

Но Елизавета Пахомовна разочаровывает… Неужели затеяла-таки Голливуд и собралась выводить свою тройку, прикрываясь заложником? Неужели не понимает, что такой шаблонный ход Ковачем просчитан во всех деталях?

* * *

Шлеп! – исполинский кулак Бобы приземлился на голову. Вроде не резко, но тело кровососа тут же обмякло.

– Ты убил его!!! – заорала Марьяша и словами, и мыслями.

Заорала так, что у Лизы мелькнуло: «Ну-ну, сестренка… Делай, значит, с ним что хочешь… Никогда у тебя, значит, с ним не будет, и ни за что, и ни в какой позе… оно и видно…»

Никого Боба не должен был убивать. Обезоружить, не дать ничего предпринять, когда раскроется Лизин блеф. Да он и не убил. Лиза чувствовала мозг крово… Кирилла: жив, без сознания. Марьяша тоже наверняка почувствовала – отпрянула от распростертого тела, вскочила с колен. Изобразила каменное лицо, поджала губы. Ничего, дескать, и не было. Показалось вам.

А Боба уже протягивал трофейный пистолет. И черную коробочку с антенной, извлеченную из кармана безразмерных штанов.

– Я молодец? – горделиво спросил Боба и добавил другим тоном, жалобным: – Мне больно…