Защищая горизонт. Том 1

– Да, но это не их вина. Пойми, люди задавлены своим существованием. Все условия вокруг, вся их обыденная жизнь не располагает к учёбе, к размышлениям и творчеству, они всего лишь шестерёнки в этой огромной машине. Творцы не стремились править или властвовать над всеми, они на самом деле любили людей, и им невероятно больно было видеть, во что превратилось всё человечество, в этих озлобленных самовлюблённых созданий, идущих на поводу у своей животной натуры. Они мечтали, что когда-нибудь каждый житель в Системе сможет стать Стражем, каждый будет управлять своей жизнью, вместе они построят мир равноправных людей, отринувших своё тёмное прошлое. Но время шло, Творцы старели, покидали наш мир, а на их место приходили новые, кто вырос в Системе и в новых условиях. К сожалению, человека нельзя изменить в одночасье, в нём ещё живёт множество пороков, тех самых неосмысленных традиций, привычек, сорные зёрна прошлого в его воспитании. Они постепенно извращали то, что построили наши предки. Сначала это было незаметно, незначительно, но с каждым новым Стражем зёрен становилось всё больше и всё глубже они проникали в основу нашей Системы. То, с чем пытались бороться наши предки, снова подчиняло себе всё человеческое. А люди… они были ещё слишком глупы, чтобы заметить приближающуюся катастрофу, они продолжали надеяться на Стражей, на своих проводников, и воспринимали все изменения как должное. Ломались устои, росло неравноправие, возвращалось всё то, от чего люди бежали однажды, спрятавшись под неразрушимый, как им казалось, купол. Но удар пришёл оттуда, откуда никто не ждал, из самого сердца нашей Системы, от тех, кто по определению должен быть лучше других, на кого должны равняться и кто вёл нас к общей мечте. Стражи, не понимая наследия Творцов, извратили свою суть и из опоры общества превратились в главный источник скверны. Ты можешь мне не верить, но всё это я однажды услышал из уст самого Верховного Стража. Да, Стил, именно мы привели к текущей жизни, именно наша вина во всём этом. Со временем появились Отступники, и их число быстро росло. Стражи стали меняться, превращаясь из символа надежды в сжатый кулак для устрашения. Но все продолжали закрывать глаза на это, пока не произошло событие, которое теперь стыдливо прикрывают названием «Инцидент Ноль»… и я был там, в самой гущи событий. – Голос у Шолохова дрогнул, он опустил голову и снова вытер глаза рукавом рубашки.

– Инцидент Ноль? Я слышал о нём в школе Стражей, но там говорили лишь общие слова. Дмитрий Иванович, что же случилось?

– Унис…

– Что?

– Унис, первый Страж, ставший Отступником, восставший против всех нас. Он напал на башню, перебил кучу народа, он хотел покинуть Систему, добраться до комнаты выброса… Он стал символом, Стил, символом конца нашей жизни. Только тогда мы, наконец, осознали к чему пришли. Жизнь с тех времён сильно изменилась, и всё, что ты наблюдаешь сейчас, – это предсмертная агония. Служба Стражей окончательно превратилась в главный аппарат насилия, она устраняет любую угрозу, явную или скрытую, прикрываясь патетикой из слов, и это единственное, что вам осталось. Я не смог мириться с таким положением дел и поэтому решил уйти из службы. Не об этом я мечтал всю жизнь, не за это боролся, понимаешь?

Я слушал своего собеседника с открытым ртом и не знал, что ответить. Слишком много информации свалилось на меня в одночасье и слишком противоречивой она была. Я не мог до конца согласиться с его точкой зрения, но Шолохов так проникновенно говорил, так искренне, что заронил во мне кучу нерешённых вопросов, начинающих раздирать мой разум на части. Неужели он действительно всё это услышал от Верховного Стража? Подобная мысль пугала. Но всё, что я мог сейчас делать, – это с удивлением взирать на старого Стража и ёрзать на месте. Шолохов смотрел на меня с такой вопрошающей надеждой, с таким отчаянием он жаждал увидеть хотя бы тень поддержки, что я готов был прожечь табуретку под собой и уйти под пол к соседям. Но меня спас телефонный звонок. Чип в моём запястье слабо завибрировал, приглашая к диалогу, и я немедленно открыл окно Консоли, с облегчением нажал на кнопку приватного разговора и жестом приказал Шолохову молчать. Из новообразовавшейся из воздуха телефонной трубки донёсся приятный знакомый голос.

– Ты где? – довольно прямо спросила Кира. – И почему приватный разговор, ты чем-то занят?

– Да нет, просто гуляю и не хочу, чтобы люди слышали наш разговор. Вдруг ты секреты какие начнёшь рассказывать, эдак придётся устроить небольшой геноцид свидетелей вокруг себя, – сказал я в шутку, явно направляя её больше в сторону Шолохова, чем Кире.

Но ни он, ни напарница никак не отреагировали на моё замечание, погрузившись каждый в свои раздумья.

– Я вот тут вспомнила об одном нашем с тобой обещании Икарову. Может, навестим его, а то давно от него никаких вестей? Я могу прямо сейчас подобрать тебя на машине…

* * *