Заре навстречу

- Ты знаешь, Варя, я против подобных наказаний ребенка. Тем более, в сущности, история с абажуром - следствие уважительной причины. Ребенок нуждается в движении. Что касается кринки с молоком...

Отец осторожно поставил кастрюльку на стол и задумчиво поднес руку к подбородку.

- Ах, Петр, ты так все сложно объясняешь! - сказала мама, точно и быстро нарезая на листе пергаментной бумаги тонкими ломтиками чайную колбасу. - Я уже слышала. Не умею воспитывать... - Откинув пепельные пряди с лица тыльной стороной ладони, произнесла жалобно: - Может, я и неправильно делаю, что его шлепаю, но, кажется, даже Песталоцци рекомендует...

- Не думаю, - неуверенно сказал отец. - Видишь ли, всякое насилие, в какой бы форме оно ни проявлялось, унижает... - И поспешил добавить: Хотя я отнюдь не против гуманной борьбы с дурными наклонностями ребенка...

"И что это такое? - обиженно думал Тима. - Разговаривают обо мне, словно я какой-то больной, докторскими словами. Ведь все ясно. Ну, разбил абажур и кринку тоже. Мама отлупила. Чего же им еще от меня надо?"

- Что мы все торчим в кухне? - сказала мама. - Идем ужинать.

На ходу, задумчиво пощипывая бородку, отец продолжал рассуждать:

- На формирование характера ребенка наиболее разительно влияют различные факты действительности, с которыми он сталкивается повседневно, и я полагаю...

- Все понятно! - раздраженно прервала мама. - Но эта действительность пока ни от тебя, ни от меня не зависит. - И строго приказала Тиме: - А ну, марш мыть руки! Все за стол. - И торжествующе заявила: - Сегодня у нас сосиски. - Она деловито пояснила: - Из конины.

И то я за ними сколько простояла.

Подозрительно оглядев руки отца, сердито спросила:

- А ты, Петр, не считаешь, что садиться за стол с такими руками дурной пример для ребенка?

- Варенька, они абсолютно чистые, - взмолился отец. - Только пятна от карболового раствора. Так они же не отмываются!

- Не отмываются только у нерях и лентяев. Возьми щетку и потри.

Потом мама сняла со стола голую, без абажура, лампу, высоко подняла ее над головой и, вздернув подбородок, спросила надменно:

- Ну, что вы на это скажете?

Отец тревожно осмотрел маму и заявил обрадованно! - Новая прическа?

- Нет, - возмутилась мама, - ты просто уже забыл меня.

- А я знаю, - запрыгал вокруг матери Тима, - воротничок! Воротничок новый!

- Да! - гордо сказала мама. - Из настоящего батиста. Купила на распродаже у Шмидта!

- Тебе очень идет, - заискивающе произнес отец. - То-то я думаю, отчего ты сегодня какая-то особенная.

- Никто в мире так не любит роскошно одеваться, как я! - вызывающе сказала мама.

- Ну что ты, Варенька! - замахал руками отец. - Разве я тебя упрекаю? Потом он поежился и сказал виновато: - Я очень люблю, когда ты красивая. Только, понимаешь, какая история, мы немножко денег в больнице собрали для семьи машиниста Борисова. Управление считает, что взрыв котла произошел по его вине, и в пособии отказали. Хотя всем известно, что паровозы давно пришли в состояние полной непригодности.

- Какие негодяи! - возмутилась мама и строго спросила: - Надеюсь, ты...

- Конечно, Варенька! - обрадовался отец и, облегченно вздыхая, объяснил: - Но семь рублей я занял для нас у начальника эпидемического отряда, милейшего человека, в счет жалованья за будущий месяц.

- Ну и отлично, - сказала мама. - А Пичугин подождет.

Пичугин был владельцем дома, в котором поселились Сапожковы. Ему принадлежали также кирпичный завод и ресторан "Эдем" на главной улице города. Однажды Пичугин посетил Сапожковых. В енотовой шубе, высокой бобровой шапке и черных фетровых ботиках на метал лических застежках, держа в руках сучковатую, ярко полированную палку с серебряными монограммами, он осторожно уселся на шаткий стул и произнес степенно:

- Почел своим долгом не как хозяин, а как образованный человек, - И приветливо разрешил отцу: - Да вы не смущайтесь, садитесь. Я ведь в душе демократ. И, если желаете знать, большой недоброжелатель ныне царствующему дому. - Наклонясь, шепотом пояснил: - Помилуйте, разве так воюют? Генералы из немцев, министры и того хуже. Вы даже не понимаете, господа социалисты, сколь губителен сейчас для России наш слабодушный самодержец. - И заговорщицки сообщил: - Здесь я целиком и полностью согласен с господином Георгием Семеновичем Савичем, небезызвестным вам. "Россия должна до полных революционных потрясений пройти основательный путь капиталистического развития". Мудро! Но, помилуйте, как нам развиваться, национальному капиталу, ежели в ныне царствующем доме, не могу выразиться при даме, такие безобразия! Императрица тайные переговоры с немцами ведет, будучи сама тевтонских кровей. Зарез будет русскому капиталу. Ну и пролетариат наш, конечно, пострадает, ежели мы под насилием иностранного капитала заводишки свои и фабричишки позакрываем.

Именно пострадает. Нет, нам война нужна до полного победного конца, чтобы наш российский капитал выходы в моря получил и, так сказать, прошел полное свое развитие.

Остановив взгляд на портрете Льва Толстого, Пичугин сказал одобрительно:

- Как же, читал!