Заре навстречу

Никто пока, кроме членов ревкома, не знал, что после высадки англо-японского десанта в Приморье начал активно действовать в Новониколаевске подпольный военный белогвардейский штаб. А в Томске тайно сформирована из более чем тысячи офицеров дружина, и не сегодня-завтра понадобятся новые отряды шахтеров на борьбу с контрреволюцией. Вместе с тем добычу угля нужно увеличивать со дня на день. Россия осталась без Донбасса, и пуд угля равен там пуду хлеба.

Нападая на Сапожкова, Опреснухин все время поглядывал на Сухожилипа. Но Сухожилии не подавал вида, что ему нравится предложение Сапожкова, и даже несколько раз грубо прерывал Петра Григорьевича.

- А мыло ты что, собираешься в лавке у Деренкова выпросить?

Сапожков, порывшись в записной книжке, вытащил оттуда какую-то бумажку и заявил:

- Вот рецепт домашнего способа мыловарения, - и произнес убежденно: Практично и дешево.

- А ну прочти!.. Значит, щелочь из золы, сало из отходов. А кто варить будет?

- На женском митинге избрали десять уполномоченных по охране здоровья. Они согласны варить.

- Ты что же ото, с женщинами митингуешь? Смотри, Петр, приедет жена, она тебе покажет! - усмехнулся Сухожилии. - Так вот что, товарищи! сказал он уже серьезно. - С мылом Сапожков нам подсказал, и обсуждать нечего. - Поглядев в нахмуренное лицо Опреснухина, пожурил: - Вот учись, Харитон, как надо комиссарить.

- Не комиссарить, а пыль в глаза пускать, - огрызнулся Опреснухин.

Сапожков выпрямился и заявил взволнованно:

- Я вас, товарищ Опреснухин, заставлю сейчас не только взять эти слова обратно, но и принести извинения.

Петр Григорьевич поднял со стола кпигу, завернутую в платок, вынул из нее лоскут ткани со ржавыми строками письма Сергея Знаменского и прочел высоким, торжественным голосом. Оглядев всех, сказал:

- Считаю необходимым напомнить: это - завещание погибшего революционера, память которого прошу почтить вставанием.

Когда все снова сели, Сапожков объявил:

- Надо продолжить опыты по борьбе с рудничной пылью по способу, предложенному нашим товарищем Сергеем Знаменским. Кто за это, прошу поднять руку. - Окинул взглядом собравшихся: - Единогласно. Включая товарища Опреснухина.

Опреснухин потер подбородок и сказал нехотя Сапожкову:

- Ну что ж, беру свое выражение обратно - про пыль - и извиняюсь. Подумал и напомнил: - Согласно решениям Седьмого съезда партии, вводится всеобщее военное обучение. Без различия пола. Так что уголек придется давать с большим напряжением.

- Не бойся, мы тебя одного не оставим, - пообещал Сухожилии. Товарищи, - повысил он голос, - ставлю вопрос о вступлении всех членов партии с сегодняшнего дня в ряды Красной Армии в связи с полученной нами информацией о мятежах контрреволюции в ряде мест.

Что же касается беспартийных - при записи в Красную Армию спрашивать рекомендацию партийных или других организаций. При коллективном вступлении требовать объявления круговой поруки и поименного голосования.

После того как это предложение было принято, Сухожилии обратился к Опреснухину:

- А насчет мыльца и пыли ты, Харитон, еще подумай как следует. Это тоже против контрреволюции колотушка.

- Да разве я возражаю! - усмехнулся добродушно Опреснухин. Подошел к Сапожкову, протянул руку с каменными мозолями на ладонях. - Ну, давай, что ли, дружить, комиссар по здоровью? - И, словно оправдываясь, пожаловался: - Я ведь на Капитальной уголек рубал.

Красивая шахта. А меня из пее хотели вытащить в ревкоме сидеть, когда самый разворот дела начался. - Потом поднес ладонь ко рту, плюнул, показал: - Видал, черная? С этой самой пылюки. - Вытер ладонь о шахтерку, признался: - А то я думал, ты только на митингах. А ты, выходит, вон с какой стороны действуешь! - и, подмигнув, сообщил: - Самые жиганы и те признали. Вчера один приходит и часы мне сдает. Говорит: "Когда комиссар грудь через трубку слушал, я у него для смеха и вынул. А отдать позабыл". На вот, возьми.

Сапожков, положив часы в карман, сказал Опреснухину:

- Вот если бы еще трубы для паропровода!

- Поищем, - пообещал Опреснухип.

То, что доктор Знаменский и папа затеяли уничтожить пыль в шахте, Тиме казалось делом малопочтенным.

Болотный спросил насмешливо:

- Папаша твой к пасхе, что ли, шахтенки хочет почистить?

Действительно, все думают только о том, как больше дать угля, а папа об угольной пыли. Даже неловко получается. Столько сидел в тюрьме, чтобы царя не было, стал комиссаром, приехал сюда, и нате - пыль паром убирать. Ради этой пыли папа перебрался жить к Знаменскому и взял Тиму от Парамоновых, пообещав, что Тима будет при нем вроде лаборанта.

Доктор посылал Тиму fo на чердак, то в кладовку, то просто на улицу набирать в стеклянные посудины воздух.

Учил взвешивать на весах, стоящих в стеклянном ящике, волос, еле видимый сор и даже крыло мухи. При этом нельзя было дышать в ящик. Дохнешь - и стрелка на весах начинала колебаться.