Заре навстречу

Десять таких коробок принес папе ночью в больницу Капелюхпн и сказал виновато:

- Извините, из одной коробки струны на землю просыпались, когда брали.

- Из какой? Покажите сейчас же, из какой? - встревожился папа. Потом, отложив коробку в сторону, упрекнул:

- Почему так неаккуратно с медикаментом обращаетесь?

Капелюхин нахмурился и сказал сухо:

- Послали на склад Гоца с обыском. Новенький оплошал, подранили его там. Одна коробка, значит, раскрылась, и все из нее вывалилось. Гоц, оказывается, всякой медициной офицерский союз снабжал и через своих бывших аптекарских служащих на толкучке торговлю затеял. - Потом устало ссутулился, положил сложенные ладони меж колен, задумался и вдруг добродушно улыбнулся: - Про больницу-то вашу ничего в народе отзываются.

Я вчера одного ловил: ну, думаю, уйдет, - а ему гражданин какой-то ногу подставил, потом сам сверху на него лег. Я гражданину: спасибо, выручили. Только, говорю, как это вы решились? У него под пальто обрез, мог бы шлепнуть... А гражданин сказал: "Обрез этот еще вынуть надо, а я только из больницы вышел, слаб, думал, не слажу".

- С каким диагнозом к нам прибыл, не осведомились? - быстро спросил папа.

- Некогда было разговоры лишние вести. Прохожихто человек десять навстречу шли, пока бандит бег, и все от него в сторону шарахались, хоть я и кричал "держи".

А вот один нашелся, - и пояснил глубокомысленно: - Выходит, больница-политпросвет получается. Недаром здесь лекарства жрут.

Недавно Сапожкова вызвал к себе Рыжиков и сказал озабоченно:

- Слушай, Петр, чего ты там, в больнице, как крот, зарылся? Надо твою медицину на улицу выносить, с людьми разговаривать, от эпидемий больницей не защитите. Может, митинг общегородской на площади Свободы устроить? И ты бы там выступил?

Папа сказал обиженно:

- Что я, Косначев, что ли? Не умею я краснобайствовать, - и добавил сердито: - Нам пока хвастать нечем!

Б смысле медицины наша деятельность еще весьма и весьма ничтожна.

- А я не профессор, - сказал Рыжиков. - И судить с этой стороны не я вас буду. Но вот самодеятельность народа тут крепко проявилась, и наша прямая обязанность воспользоваться этим для примера другим. - И вдруг, мечтательно улыбаясь, сказал: - Надо бы название митингу придумать какое-нибудь увлекательное. Эх жаль, нет Косначева под рукой! Он бы сразу сфантазировал что-нибудь такое, - пошевелил в воздухе пальцами и вздохнул: - Нет у меня поэтического воображения!

Действительно, название для митинга придумал Косначев: "День здоровья". Рыжиков несколько раз просил повторить эти слова, потом заявил торжественно:

- День здоровья - это правильно.

День здоровья совпал с первой весенней оттепелью.

Снег отяжелел и стал зернистым. Желтое солнце уже грело. На почтовой улице выставили столы, накрытые красным кумачом, и возле них персонал народной больницы давал всем желающим медицинские советы.

Из дворов доносился хруст льда с помоек, которые чистили жильцы. Ими командовали люди с красными повязками на рукавах. На заборах, покрашенных известью, были написаны лозунги: "Чистота - залог здоровья", "В здоровом теле здоровый дух". Женщины ходили по улице с плакатами. На них был изображен человек, лежавший в грязи в обнимку со свиньей. Внизу надпись: "Сколько водки выпьет муж, столько слез прольют жена и дети".

Молодые рабочие с Затона - среди них Тима увидел Петьку Фоменко - тоже ходили по главной улице. На Петьке был надет котелок, на груди дощечка с надписью:

"Буржуй", а два других паренька держали его за руки, и у одного висела дощечка с надписью: "Вошь", а у Другого _ "Клоп". Позади шагал рабочий, держа на плече большой черный, сколоченный из досок молоток, и на молотке было написано: "Смерть паразитам", и этот паренек, когда собиралось много публики, начинал размахивать молотком над головой Петьки Фоменко и держащих его за руки ребят.

Но митинг устроили не на площади Свободы, так как повалил обильный мокрый, словно вымоченная в воде вата, снег, а в Клубе просвещения.

Народу пришло так много, что больше половины стояло в проходах и у стен. Было душно, воняло сырой одеждой: керосиновые лампы меркли, чадили от недостатка воздуха. Папа очень сильно волновался, и от него пахло валерьянкой.

Косначев хотел сам открыть митинг, но папа с поразившей Тиму грубостью сказал:

- Не лезь, будет открывать Андросов.

- А ты со мной советовался? - обиделся Косначев.

И сказал с угрозой: - Понесешь ответственность, если он тут начнет нести черт знает что!

Папа кивнул головой, но ничего не ответил.

По правде сказать, папа струсил вначале, когда Андросов, поднявшись на трибуну в черном сюртуке и в крахмальном воротничке с отогнутыми углами, откашлявшись, произнес профессорским голосом:

- Медицина - наука, ее состояние, как и всякой науки, не определяется политическими факторами, - помедлил, выпил воды, громкие глотки его были слышны в притихшем зале, потом заявил: - Я, собственно, не буду занимать ваше внимание изложением общих мест. Позвольте приступить сразу к демонстрации, - поднял руку, поманил согнутым пальцем.