Заражение

Андрей не замечал происходящего вокруг, будто окружающая его реальность и он сам находились в разных мирах — он сам по себе, а реальность сама по себе. А где-то еще лежала в коме Саша. Ей не становилось не лучше и не хуже, врачи не знали, что делать. К ней уже пускали, и Андрей приходил на полчаса-час два раза в неделю — читал сказки, рассказывал истории и новости: «У нас все хорошо, отличное лето, твой велик стоит на балконе, и мы с мамой ждем не дождемся, когда ты его оседлаешь!»

Он рассказывал ей, как все отлично и что друзья (особенно Петя) передают ей привет, очень ждут, когда она проснется. Он называл ее «Спящая красавица». Так и говорил — «Моя Спящая красавица». Потом целовал ее в лоб и уходил, глотая слезы.

Иногда ему казалось, что она слышит его, ее веки дергаются, пальчик вздрагивает, словно она видит сон, в котором бежит — и вот-вот проснется.

Тогда дыхание его учащалось, он начинал тараторить, вспоминая, что не побрился, не привел себя в порядок (в очередной раз) и клятвенно обещал, что…

Но она не просыпалась.

И никто не знал, что с этим делать. С ней постоянно занимались массажисты, поддерживая в тонусе мышцы тела, хотя, конечно этого было недостаточно. С Оксаной он не пересекался. Она попросила лечащего врача сделать так, чтобы они никогда не виделись. И даже если случайно они сталкивались в фойе, — его сердце начинало учащенно биться, он хотел броситься к ней, умолять о прощении и услышать от нее хоть одно слово, — она делала вид, что не знает его и сбегала в коридор.

Он зашел в бар, заказал по обыкновению отвертку и бутерброд. Так начинался его день. Потом еще пару отверток и если он в этот день не шел к Саше, то до вечера выпивал бутылку, а то и полторы, теряя человеческий облик. Лезнер перестал звать его на планерки, а потом сократил общение до минимума, давая тем самым понять, что не одобряет подобного образа жизни. Впрочем, не увольнял, давая минимум работы, но сколько еще так могло продолжаться?

Андрей открыл ноутбук, мутным взглядом окинул помещение.

Стас, молодой самоуверенный бармен, достал из холодильника бутылку водки и томатный сок в литровом пакете. В столь ранний час бар, как и весь город, был пуст, — молодежь предпочитала курорты и Москву, старики сидели по домам: жару и духоту, крайне редкие в средней полосе, мало кто хорошо переносил, предпочитая выбираться на улицы ближе к вечеру.

— Как дела, без изменений? — спросил Стас, смешивая коктейль.

Андрей кивнул.

— Как всегда. Все по-прежнему.

Бармен покачал головой.

— Что пишешь?

Андрей достал сигареты, закурил и выпустил дым в сторону выхода.

— Про кондиционеры, чтоб они сдохли.

— Да, наш почти сдох из-за такой жары.

— У вас все равно никого нет.

— Ты же ходишь. Осенью станет получше.

— Я-то хожу… — неопределенно сказал Андрей.

Стас подвинул к нему бокал.

— Ты бы как-то поменьше этого, а? Смотри, шеф с работы выгонит.

— Ну выгонит и выгонит, пойду… — Андрей задумался. Куда он пойдет? В городе нет работы, он никому не нужен и ничего не умеет, кроме как писать — да и то, эти рекламные статьи, откровенная джинса. Каждый раз, приступая к очередному заданию рассказать про «новинку рынка», он испытывал физическое отвращение.

— Ага… куда ты пойдешь? — уловил его мысль бармен. — Разве что на ферму, там, говорят, всегда нужны работники. Да только вот работать за копейки, стоя каждый день по пояс в дерьме — мало кто хочет. Учитывай, что еще добираться километров двадцать пять туда и обратно каждый день. Завязывай лучше, — подытожил он.

— Не… — протянул Андрей. — Алкоголь побежал по венам, в голове посветлело, проблемы слегка развеялись, а после второй отвертки и вовсе пропали. Ему стало хорошо и статья на удивление спорилась: паршивый текст про китайские кондиционеры он строчил со скоростью пулемета.

Он сделал открытие. Вернее, не сделал, а подтвердил давно произнесенное стариком Хемингуэем: «Пиши пьяным, редактируй трезвым». Ненавистные рекламные материалы, которые он теперь, в основном, писал, не казались совсем уж мертвыми, если капнуть на них сверху капельку спиртного.

Неделю назад его вызвал Лезнер, Андрей пришел с опозданием в два часа, прилично выпив, да еще и не сдав одну из немногих «нормальных» статей про городской водопровод, его плачевное состояние, ржавую воду в кранах и постоянные перебои с горячим водоснабжением — в последнее время ему почти не давали писать про городскую жизнь. Он срывал сроки, приходил на интервью выпившим, мог поругаться с собеседниками, а то и вовсе распустить руки — нервы шалили, он находился в постоянном напряжении, и, разумеется, страдала от этого, прежде всего, репутация портала.