Заражение

Все пространство зала, там где должны стоять кресла, зияло пустотой. На дощатом полу лежали вповалку матрацы, груды тряпья, кипы макулатуры, картонных ящиков и прочего хлама, что и на улице, только внутри его было в несколько раз больше. Метрах в пятнадцати располагаюсь небольшая сцена, приподнятая над полом примерно на полтора метра, а сразу за ней — экран. Вернее, то, что от него осталось.

— Ты знаешь, почему закрыли кино? — спросил Мышкин, водя фонариком по черным стенам.

Петя покачал головой и огромная тень на стене качнулось в ответ. Сердце стучало как сумасшедшее. Ему хотелось бежать отсюда как можно быстрее, а не выяснять, почему закрылся старый кинотеатр.

— Мне батя рассказал. В начале восьмидесятых во время детского сеанса случилось короткое замыкание, — он показал на окошки, где сидел кинооператор. — Загорелся кинопроектор и пленка, а дальше огонь быстро перекинулся на стены и кресла, буквально пару минут. Они даже двери не успели открыть. Когда приехала пожарная, спасать было уже некого. Кто задохнулся, кто погиб в давке.

Петя попятился.

— Да-да. Батя был на том сеансе. Дело было поздней осенью на осенних каникулах. Как раз… как ты говоришь, триста тринадцатый день…

— Да я не…

— Помолчи. Показывали приключенческий фильм «Тайна корабельных часов» и народу набилось, что селедки, а еще запрыгнули безбилетники, типа как мы с тобой — как раз через эти двери и окна, и в зале было нечем дышать, только кого это волновало? Когда пошел запах гари, батя понял, что выбраться не удасться — он был хилый и его просто бы затерли. Народ сперва ничего не понял. Зал сильно натопили, вонял проектор, воняла пленка от него, так что, разобрать, откуда запах и что стало его причиной, было нереально, может кто-то пернул или с улицы затянуло дым от мусорки. Когда толпа хлынула к дверям, батю повалили и он страха обмочился в штаны, думал, все, хана, затопчут. В зале были одни дети, может быть один или два взрослых, образовалась жуткая каша — стены вокруг горели огнем, двери закрыли на ключ, чтобы безбилетники не шастали, а открыть не смогли — замок раскалился. Он был в самом центре, вон там, — Мышкин показал рукой. Стащил с себя мокрые штаны и обмотал голову, его дед так спасся во время первой мировой войны. Слыхал про атаку мертвецов?

Петю уже трясло от страха, но Мышкин не прекращал рассказ.

— Мой прадед, получается, служил в тринадцатой роте 226-го Землянского полка, немцы пустили газ и по их прикидкам, русские должны были отдать концы. Но не тут-то было, наши вдруг поднялись и, выплевывая свои легкие с кровью, поперли на гадов. Ох и устроили они мясо! Представляешь, ты потягиваешь шнапс в окопе, а тут тебе на голову сваливается мертвец и колет тебя штыком! Это был мой прадед, — с гордостью произнес Мышкин, потом будто спохватился: — Так вот… это… батя скинул штаны и обмотал ими голову. Представляешь. Не до приличий было. Все время хотел посмотреть, где он тут сидел… может быть — там? — он показал рукой на ближайшую стену, возле которой стоял кривой золоченый светильник на длинной ноге, вместо лампочек у которого белели заплаканные огрызки свеч.

— Может пойдем… — едва слышно сказал Петя.

— Батя сказал, что гвоздем, который всегда носил в кармане, написал слово из трех букв. Надо найти!

— Тут все стены в этом слове. Куда ни глянь. Идем уже…

— Да погоди… пойдем посмотрим что там… — он не успел договорить, как снаружи, из-за двери, со стороны окна раздался свист и резкий, приглушенный окрик.

— Пацаны, шухер, менты!

Через пару мгновений засеменили шаги по замерзающему снегу, треск сухостоя, чертыханье, а потом в образовавшейся тишине рявкнул звук мотора, заныли тормоза, хлопнули одна за другой двери.

Приехали, — пронеслось в голове у Петра.

— Чумазый, показывай, куда дурь спрятал, — донесся до них голос мужчины, показавшийся Пете смутно знакомым.

— Нику-у-да… Не было ниче…

Раздался хлесткий звук удара, потом еще один и еще.

— Нет! Стойте, не… я… — размазывая сопли, молодой голос сбился. — Я… покажу. Это не мое, это Корчаков.

— Потом расскажешь, чье. Мы проверим. Где, показывай.

— Там. Там, в зале. Все покажу, только не надо… — голос заскулил.

— Да замолкни ты, — рявкнул голос. — А то по стене размажу.

У Пети не оставалось сомнений — это голос отчима. И они идут сюда.

— Вот черт! — вырвалось у Мышкина. — Давай, резче, назад, бежим!

Петя поймал его за рукав, когда тот уже проскальзывал мимо.

— Стой! Нельзя! Наверняка там караулят.

— Откуда ты знаешь?

— Батя рассказывал, что всегда так делают.

Мышкин замер.

— Что же делать?!

— Посвети на сцену, — прошептал Петя.

— Увидят.

— Свети!

Кирилл направил луч мобильника на экран.

Там где был деревянный помост, с правой стороны зияла дыра — туда вполне можно было залезть.

Мышкин понял быстро.

Высоко поднимая ноги, чтобы не зацепить какой-нибудь мусор, он поскакал к дыре. За ним, вытянув руки, побежал Петя.

За секунду до того, как основная дверь в зал отворилась, они умостились под сценой. Петя едва переводил дух — от страха у него заболел живот и мутилось в голове. Кирилл сжал его руку.