Заратустра: Танцующий Бог

И вы можете посмотреть на месть. Всего несколько дней назад один саньясин ездил узнать, как там обстоят дела, и он рассказывал мне: «Я не мог поверить своим глазам. Они уничтожили коммуну. Все саньясины уехали, их заставили уехать. Но наш символ — две птицы — остался там, потому что он запечатлен в мраморе».

Он не мог поверить в мстительность людей. Они расстреляли этих птиц! Теперь в этих птицах пули; они не могут вынести даже этот символ. Эти птицы не живые, они напрасно потратили пули.

Но вы можете понять, как они жаждут мести.

Когда ты снисходителен, они все равно чувствуют твое презрение и возвращают тебе благодеяние твое, уязвляя тайком.

Молчание гордости твоей всегда им не по вкусу: но они ликуют, когда бываешь ты настолько скромным, чтобы стать тщеславным...

Разве не замечал ты, как часто они делались безмолвными, когда ты подходил к ним, и как силы покидали их, словно дым от угасающего костра?

Да, друг мой, укором совести являешься ты для ближних своих: ибо недостойны они тебя. Потому они ненавидят тебя...

Девяносто девять и девять десятых процентов — маленькие люди, а великий человек встречается лишь изредка. Но весь прогресс, вся эволюция и все, что есть в жизни и мире прекрасного, создается именно этими великими людьми, которых можно сосчитать по пальцам.

Маленький человек не внес ничего. Он — просто лишний груз.

Я хотел бы, чтобы мои люди не были маленькими, не были тяжестью, но были бы творцами, созидателями, делающими жизнь чуточку прекраснее, сочнее, делающие ее немного более любовной, музыкальной.

Заратустра прав, когда говорит: «Я могу поверить только в такого Бога, который умеет танцевать».

Я хотел бы добавить: «Если вы умеете танцевать, вы сами можете стать Богом».

... Так говорил Заратустра.

О друге

31 марта 1987 года.

Возлюбленный Ошо,

О ДРУГЕ

Наша верав других выдает то, во что мы хотели бы верить в нас самих. Наше страстное желание обрести друга является предателем нашим.

И часто с помощью любви хотят всего лишь перескочить через зависть. И часто нападают и делают себе врага для того, чтобы скрыть собственную уязвимость.

«Будь хотя бы врагом моим!» — говорит истинное почитание, которое не осмеливается просить о дружбе.

Если ты хочешь иметь друга, ты должен вести за него войну; а чтобы вести войну, надо уметь быть врагом.

Врага должен чтить ты в друге своем. Разве можешь ты подойти вплотную к другу своему, не перейдя к нему?

Пусть будет друг твой самым достойным врагом твоим. Будь же ближайшим к сердцу его, противясь ему...

Кто не скрывает себя, вызывает возмущение: у вас достаточно оснований бояться наготы! Будь вы богами, вы бы стыдились одежд своих!

Не старайся приукрашивать себя для друга: ибо стрелой и стремлением к Сверхчеловеку должен ты быть для него.

Смотрел ли ты на друга, когда спит он, чтобы увидеть, каков он тогда? Что такое лицо друга твоего? Это — твой собственный лик, но отраженный в грубом и несовершенном зеркале...

Стал ли ты чистым воздухом, ...хлебом и лекарством для друга своего? Иной не в силах освободиться от собственных цепей, однако друга своего спасает.

Если ты раб, то не можешь быть другом. Если тиран, — не можешь иметь друзей.