— Я думаю… — Она замолкает и снова смотрит в окно. — Я думаю, ты, наверное, уже расплатилась за то, что сделала, Луиза. Это я определенно вижу.
Напряжение, которое держит меня в тисках, немного отпускает, глаза щиплет от слез. Я рассказала троим — двое, по крайней мере, сочли, что я достойна понимания, если не прощения. Тоненький голосок внутри нашептывает, что стоило сделать это много лет назад, насколько мне было бы легче, сбрось я это бремя.
— Именно это… — Я умолкаю. «Именно это сказал Пит», — собиралась произнести я, но по каким-то причинам не хочу, чтобы она знала о нашей встрече с ним. Меня охватывает похожее на стыд чувство, когда я вспоминаю, что сказала ему, и я умолкаю. И тут происходит странная вещь, словно мои мысли вызвали дух Пита ко мне на кухню.
— А кстати, знаешь, кого я встретила по пути сюда на вокзале Виктория?
— Кого?
— Того мужчину, который был с Софи на вечере выпускников. Пит, кажется? И вот что странно. Он шел с женщиной, но это еще не все, с ними был ребенок, малыш. Пит толкал коляску. Интересно, Софи знала, что он женат? Я не удивлюсь, если знала. — Меня Эстер, может, и простила, но Софи даже после смерти вызывает у нее горькие чувства.
— О боже мой! Он говорил мне на вечере, что разведен. — Неужели Пит обманул меня? В таком случае, в чем еще он солгал?
— Я знаю! Думаешь, стоит сообщить об этом полиции? Хотя, полагаю, что они уже знают, если он женат. Любопытно, как он оправдается перед женой, когда она узнает про допросы полиции и все такое.
Я реагирую на автопилоте, выражая удивление и другие соответствующие поводу эмоции, воспринимая это как светскую новость и всего лишь слух. Внутри у меня бушует буря. Неужели Пит и правда женат? Он не производил впечатление обманщика. Хотя, с другой стороны, откуда мне знать?
В дверях я наклоняюсь, чтобы обнять Эстер на прощание, но что-то в ее фигуре — едва уловимая неуверенность, одномоментное напряжение — заставляет меня отпрянуть. Она демонстрирует понимание, но я не уверена, что она когда-нибудь забудет прошлое и мы действительно сможем подружиться.
Как только она уходит, я, словно торнадо, проношусь по дому, возвращая все на свои места: стираю пыль, пылесошу, мою полы, меняю постельное белье. Закончив, отправляюсь в душ и долго стою под струями, позволяя им обмыть меня, согреть и избавить от грязи, которая скопилась с того момента, как я рассталась с Питом в парке. Мне казалось, что мы сблизились, но теперь до меня доходит, как, в сущности, мало я о нем знаю. Он может быть кем угодно. Что-то, сказанное им во время вечера выпускников, засело у меня в голове, и я только теперь вспоминаю, что это было. Он сказал, что никогда не пошел бы на вечер выпускников, что в школе он ни с кем не дружил. Я представляю себе, как Мария выглядывает в щель между занавесками в своей девичьей спальне в Лондоне. Натан Дринкуотер, прислонившись к фонарному столбу, не отрываясь смотрит на ее окно; его взгляд ничего не выражает, он просто наблюдает. Я не раз представляла себе эту сцену, но сейчас лицо Натана в моем воображении выглядит по-другому. Оно мне кого-то напоминает.
Глава 34