Запрос в друзья

Уложив Генри в постель, я сажусь за кухонный стол и наливаю себе красного вина. В углу приглушенно светит лампа. Из микроволновки начинают распространяться запахи разогреваемой еды: лук, чеснок, специи. Я просматриваю почту. Проблема с работой из дома в том, что ты вроде все время на работе и никогда не отключаешься от нее. Открываю другое окно и захожу на «Фейсбук». Я постоянно, то с ноутбука, то с телефона, проверяю свою страницу в ожидании сообщения, и с каждым разом во мне крепнет надежда, что все кончилось. Что все-таки это была чья-то неудачная шутка, глупый розыгрыш, который встревожил и расстроил меня, не более того. Одна из школьных мамочек делится подробностями своего недавнего развода, но на ее страничку подписаны партнеры ее бывшего, и они вмешиваются, разоблачая ее версию событий и оскорбляя ее. Я углубляюсь в чтение комментариев — точно так же когда-то я переживала перипетии мыльных телесериалов, но только тут реальная жизнь, или, по крайней мере, нечто вроде нее. Меня поражает, насколько открыто некоторые делятся своей жизнью в онлайне. Те редкие разы, что мы с этой мамашей встречались у ворот школы, мы даже не здоровались, но при этом я посвящена в неприглядные подробности ее личной жизни.

Я перехожу на страницу Марии и вижу, что Софи приняла ее в друзья, и уже собираюсь закрыть окно, как на глаза мне попадается еще один друг Марии — Натан Дринкуотер. Я роюсь в памяти, но это имя мне ничего не говорит. Уверена, что человек с этим именем в нашей школе не учился. Я перехожу на его страницу, но там ничего: ни постов, ни фото профиля — ничего. У него есть только один друг — Мария.

На «Фейсбуке» появляется групповое сообщение о встрече со старыми коллегами. Инстинкт подсказывает мне, что надо поступить как обычно — проигнорировать его, и пусть они думают, что мне это неинтересно, что я слишком занята работой и ребенком. Но я позволяю мышке подобраться к значку для ответа, пытаясь при этом представить, как сижу в баре с бокалом вина, болтаю, узнаю последние новости, обмениваюсь информацией. Наливаю себе еще вина, и в этот момент в дверь звонят. Я вздрагиваю, бутылка дергается у меня в руке, ударяется о бокал, вино разливается кровавой лужицей вокруг основания бокала и растекается по дубовой столешнице. Ставлю бутылку и крадусь по коридору. Даже после того, как нашла пропавшую фотографию, я до конца не смогла отделаться от мысли, что мне по-прежнему что-то угрожает, что кто-то следит за мной. Сквозь матовое стекло входной двери различаю силуэт, но не могу определить, кто это. Я останавливаюсь в темной прихожей, освещенная сзади кухонной лампой, и каждый удар сердца отдается во всем теле. Делаю шаг назад. Не буду открывать, прокрадусь обратно на кухню, и пусть тот, кто стоит за дверью, думает, что меня нет. Но потом открывается почтовый ящик, и я слышу голос:

— Луиза? Ты дома?

Я бросаюсь к двери и распахиваю ее.

— Полли!

Я так рада ее видеть, что, обняв, прижимаю к себе слишком крепко и не отпускаю слишком долго.

— Эй, что с тобой?

Я улыбаюсь, сдерживая слезы:

— Все хорошо. Просто так здорово, что ты пришла. А что ты здесь делаешь?

— Э-э-э, ты пригласила меня на ужин. Когда я сидела с Генри в прошлую пятницу.

— Боже мой, ну да, конечно. Прости, я совершенно забыла со всеми этими делами…

— Ты что имеешь в виду? Что происходит?

Я на минутку забыла, что она ничего не знает. С чего же начать? Стоит ли вообще ей что-нибудь рассказывать?

— Да ничего особенного, так, работы много, и еще там… Сама-то ты как?

— Ой, да все по-старому.

Мы проходим на кухню, и она усаживается за стол.

— О, пахнет вкусно.

— Это деревенский пирог, но только одна порция, — признаюсь я. — Извини. Но у меня еще есть салат, хлеб и закуски, пожалуй, нам на двоих удастся все это растянуть.

— Ничего, я принесла вино и печенье, — говорит она, выставляя все это на стол. — Кому нужен твой ужин?

Она видит на полке наше с Генри фото.

— Так ты нашла его? Вот видишь, я же тебе говорила! Держу пари, ты положила его где-нибудь, да и забыла про него. Так?

— Не совсем. Его взял Генри. Он брал его с собой, когда ездил к Сэму. Говорит, что скучает по мне, когда меня нет рядом.

— О, бедняжка Ги. — Полли кладет руку на сердце в порыве сочувствия.

— Знаю. Давай сейчас не будем говорить об этом, я не вынесу.

Пока готовится пирог, мы успеваем справиться с печеньем и откупориваем вторую бутылку. Полли засыпает меня историями из любовной жизни своей сестры и сообщает последние новости о моих бывших коллегах из «Блу Дор». Она собирается пойти на встречу старых коллег, объявленную на «Фейсбуке», и настаивает, чтобы я тоже пошла. Она еще не добралась до Майи и Фиби и ничего не спросила про Генри. Несмотря на то что она обожает Генри, а я очень люблю ее девочек, мы много о них не говорим. У меня есть приятельницы, с которыми я познакомилась благодаря Генри, разговоры с ними почти неизменно вращаются вокруг проблем с аппетитом, плохого поведения и «за» и «против» уроков плавания, но мне нравится, что с Полли мы можем поговорить о чем-то, не связанном с детьми. Она — настоящий друг.