Запретный храм

— Сначала деньги, — ответил человек, медленно потирая большим пальцем средний и указательный.

Чэнь засунул руку в задний карман и вытащил перехваченную резинкой небольшую пачку банкнот по пятьдесят юаней. Он швырнул деньги, сохраняя дистанцию между собой и человеком.

Тот не торопился — принялся пересчитывать банкноты, загибая уголок каждой. Наконец он молча указал на ничем не примечательный дом в стороне от центральной площади.

— Ты уверен?

— Уверен, — вполголоса ответил человек. — Я следил.

Чэнь дал знак солдатам, несколько раз махнув рукой, и они пристроились за ним. Пройдя всего несколько шагов, он почувствовал, как под мышками и сзади, на шее, выступил пот. Почти бегом он добрался до кривой деревянной двери и ударом ноги распахнул ее.

Поначалу он не видел ничего, кроме черноты.

Тонкие лучики света проникали сквозь щели в стенах, и в конечном итоге ему удалось разглядеть крохотное жилое помещение: очаг в середине, несколько котлов и две-три низкие деревянные табуретки. Из-за угла неожиданно появилась молодая женщина в грязном переднике. Она закричала при виде солдат, Чэнь щелкнул пальцами, и двое его людей схватили женщину и вытащили на улицу.

Пригибаясь под низким потолком, Чэнь пошел в глубь дома и обнаружил еще две комнаты. Во второй на полу, скрестив ноги, сидел мальчик. Чэнь переступил порог, и испуганные карие глаза мальчика провожали каждое его движение.

Он был худой и чумазый, с полосками грязи на лице. Несмотря на юный возраст, в его взгляде чувствовалось удивительное спокойствие, словно, разрываясь между страхом и смущением, он еще не выбрал что-то одно.

Он остался сидеть, подняв подбородок и разглядывая человека, грозно нависшего над ним.

— Как тебя зовут? — спросил Чэнь на тибетском, чувствуя, как слова свободно слетают с губ.

— Гедун, — спокойно ответил мальчик.

Услышав ответ, Чэнь на мгновение зажмурился, будто не допуская в сознание это слово. Когда он открыл глаза, мальчик все еще смотрел на него.

— Иди сюда, — позвал Чэнь, делая приглашающий жест.

Мальчик встал и неуверенно шагнул вперед, нервно сжав маленькие ручки в кулаки.

— Все будет хорошо, — услышал Чэнь свой голос. — Закрой глаза.

Он смотрел на руки мальчика, стараясь не думать о собственном сыне.

— Ну же, закрой глаза, — повторил он.

Мальчик зажмурился, и когда веки сомкнулись, из-под них выкатились две слезы, оставив на грязных щеках светлые дорожки.

Губы мальчика все еще шептали слова молитвы, когда его настигла пуля. Оглушительный хлопок, и маленькое тело отбросило к стене, ударило о нее, а потом оно рухнуло вниз безвольным комком.

В комнате воцарилась жуткая тишина. Чэнь опустился на колени, борясь с перехватившим горло удушьем.

Ощущение оказалось вполне реальным: он вдруг стал задыхаться. Воздух не проходил в легкие. Он рванул ворот рубашки, отчаянно пытаясь ослабить галстук. Его шатало, когда он метнулся прочь из дома, перевернув котел на очаге. Выскочив на улицу в жуткую жару, он услышал, как котел катится по полу.

Они все были там и смотрели на него. Когда он проталкивался сквозь толпу к джипам, его провожали пустыми непонимающими взглядами. Он оперся о машину и наконец глубоко втянул в легкие сухой воздух. Рванув дверь, он принялся как безумный искать пачку сигарет у водителя — он видел ее прежде. Она оказалась под сиденьем со стороны двери. Чэнь сорвал обертку, сунул сигарету в рот, попытался затянуться. Не вышло. Он попробовал еще раз — изо всех сил всосал воздух через фильтр.

Почему ничего не получалось?

Его трясущиеся руки перехватил сержант, задержал на секунду и поднес к сигарете зажигалку. Чэнь затянулся раз и сразу же второй, третий. Наконец он выдохнул — протяжно, неровно. Облачко дыма устремилось в небеса.

— Принесите тело. В Пекине захотят его увидеть, — сумел выговорить он. — И отгоните от дома этих уродов.

Сержант резко кивнул и побежал к дому, выкрикивая приказы. Чэнь посмотрел ему вслед, потом тихо обогнул неподвижные джипы и шагнул в тень ближайшего дома. Он затянулся еще раз, потом наклонился, уперев ладони в колени, и его вырвало.

ГЛАВА 6

— Я три месяца не получаю от тебя ни весточки, потом ты вдруг заявляешься как гром среди ясного неба, с рюкзаком, набитым грязной одеждой, и просишь меня найти какие-то старые спутниковые карты… И хочешь знать, почему я удивляюсь?

Лука улыбнулся, положив руки на подлокотники. Он еще помнил дни, когда грубоватое лицо и блеклый взгляд Джека Милтона наводили на него неподдельный страх. Мальчишкой он сидел в этом кабинете, в этом же самом продавленном кресле, ощущая на себе груз долгих пауз, которые, казалось, были частью любого разговора с дядюшкой.