Запретные навсегда (ЛП)

У меня болит затылок, горло все еще саднит от криков и рвоты, а в висках стучит головная боль. Но в целом, физически я чувствую себя лучше, чем ожидалось для человека, которого похитили.

Эмоционально я чувствую себя гребаной развалиной.

Последнее, что он когда-либо сказал мне, было "прощай", после того как показал мне кольцо, которое собирался подарить другой женщине.

— Тупой… упрямый… мужик! — Я выдыхаю сквозь зубы, безрезультатно ударяя кулаками по кровати по обе стороны от себя. — Почему ты просто не послушал меня?

Он так сильно хотел защитить меня. Он был готов жениться на ком-то другом, взять фамилию, с которой не хотел иметь ничего общего, полностью войти в этот мир и заключать союзы и сделки, и все это во имя моей безопасности. Он был готов сделать так много, вплоть до того, что поставил на кон свою жизнь, а все, чего я хотела, это чтобы мы справились с этим вместе.

Кем бы ни был мой отец, какая бы странная и могущественная семья ни жила где-то там, в чьих жилах течет моя кровь, мне все равно. Я их не боюсь. Я должна бояться, я знаю это, но что они могут сделать со мной такого, чего еще не было сделано? Меня накачивали наркотиками, похищали, продавали, насиловали, били, угрожали и хватали на улице. Единственное, что осталось, это пытать или убить меня, и в этот момент смерть кажется почти милосердием.

Я могла бы жить в мире без Макса, где он все еще существовал. Я могла бы каким-то образом смириться с тем, что со временем нам придется жить своими собственными жизнями, что он был предан чему-то гораздо большему, чем мы были друг для друга. Но я не думаю, что смогу жить в мире, где Макса вообще нет.

Я не хочу.

Я также не думаю, что у меня хватит смелости покончить с этим самой.

В какой-то момент, пока я жду неизбежных шагов, которые скажут мне, что кто-то идет сообщить мне о том, что, черт возьми, происходит, я засыпаю. Мои сны полны Макса, его рук, прикасающихся ко мне, его губ на моих, ощущением, что я снова окружена его безопасным теплом. Сон — это нагромождение образов, ощущений, больше, чем когда-либо. Воспоминания о нашем первом поцелуе, о том, как у него перехватило дыхание, как его руки легли на мои бедра, как он притянул меня ближе, о холодной стойке в ванной подо мной, когда он усадил меня на нее и поцеловал глубже. Я чувствую все это снова, проносясь по своей памяти, каждое прикосновение, поцелуй и вздох тоски в моей постели, и в его постели, и в кабинете, и в библиотеке, во всех тех местах, где мы уступили тому, в чем так сильно нуждались.

Я ловлю себя на том, что жалею, даже во сне, что не было хотя бы одного раза, когда это не входило в наши планы. Где мы не боролись на каждом шагу до тех пор, пока не смогли больше этого выносить. Что хотя бы однажды мы просто были вместе, радостно, без необходимости пытаться сдерживать себя. Даже во сне печаль от того, что у меня никогда не было того, что есть сейчас, находит свой путь внутрь.

Часть сна, которая запоминается больше всего, это первый раз, когда Макс прокладывает дорожку из поцелуев вниз по моему телу, его руки скользят по мне, как будто я была чем-то, что нужно лелеять, смаковать и боготворить. До появления Макса я никогда не знала, каково это, когда к тебе так прикасаются, и никогда не верила, что найду это. Он дал мне то, чего, я знаю, я никогда больше не найду, и я пытаюсь удержаться там, закрепившись во сне, закрепившись под Максом, когда его тело прижимается к моему, внутри меня, его рот снова находит мой…

Я чувствую, как он внезапно вздрагивает, словно от удовольствия, но затем отшатывается назад с выражением изумления на лице. Я опускаю взгляд, следуя за его взглядом только для того, чтобы увидеть, как кровь расцветает на твердой, гладкой плоти его живота. Кровь стекает на мой голый живот, сначала капельками, а потом целым потоком. Я сжимаю лицо Макса в своих руках, когда кровь заливает меня, слишком много для одного человеческого тела, это приливная волна, пока все… я, кровать, одеяла и простыни, пол под нами… не заливается морем крови.

Он выкрикивает мое имя, зовет меня, умоляет остановить это, но я не могу. Независимо от того, как сильно я прижимаю руку к ране, кровь продолжает хлестать, и я слышу, как снова и снова стучит у меня в голове…

Внезапно я резко просыпаюсь, и снова раздается резкий, уверенный звук. Это стук в дверь, на удивление вежливый для похитителя, в моей голове вообще ни звука. Я дико оглядываюсь по сторонам, наполовину ожидая увидеть поток красного, но единственная кровь, это та, что все еще на моем платье и коже.

— Войдите, — слабо зову я, все еще не оправившись от сна и странности того, что мой похититель удосужился постучать. Я чувствую, что дрожу всем телом. Я сжимаю руки в кулаки, пытаясь унять их дрожь, приподнимаюсь на подушках и поджимаю под себя ноги. Я чувствую, что разваливаюсь на части, но кто бы ни вошел в эту дверь, я не хочу, чтобы они это видели.