Запретные навсегда (ЛП)

Вместе с этим приходят мысли о том, что еще может произойти сегодня вечером. Я знаю, что после этого нас пригласили на ужин к Адриану, и я знаю, что это меньшее, что мы можем сделать после того, как он открыл для нас свой дом. Тем не менее, все, чего я действительно хочу, это упасть прямо в ближайшую кровать, желательно, чтобы Макс был рядом со мной.

Неуверенность наполняет меня при этой мысли. Я верю всему, что он сказал мне в самолете, но я не могу заставить себя поверить в то, что это может быть реально, по крайней мере, до тех пор, пока он не окажется рядом со мной, его руки и губы на моих, и все эти обещания, произнесенные шепотом в темноте только между нами двумя. Я слишком боюсь потерять его снова. Я слишком боюсь поверить в это, а потом лишиться этого, и я только сейчас начала расслабляться от осознания того, что он вообще жив. Вера в то, что мы будем вместе, что все, что разделяло нас, будет смыто, кажется слишком большой надеждой даже сейчас.

Что бы ни случилось, ты жива, и он тоже, напоминаю я себе. Даже если больше ничего нет, этого должно быть достаточно.

Мое сердце трепещет в груди от предвкушения встречи с ним, когда я выхожу из душа, хотя мы расстались меньше чем на час. Возможности того, что могло бы произойти, вытесняют давние мысли и страхи из прошлого, и я чувствую легкую дрожь, когда одеваюсь в одежду, которая была оставлена для меня, как и обещал Адриан. Это светло-голубое платье с запахом, которое легко подогнать без необходимости подбирать точный размер, и босоножки на плоской подошве. Я быстро заплетаю мокрые волосы в косу, глядя в зеркало.

Макс считает тебя красивой, несмотря ни на что, напоминаю я себе. Даже если тебе кажется, что ты выглядишь не лучшим образом.

Это все еще намного лучше, чем когда я вошла в ванную. Я слышу тихие голоса, когда выхожу обратно в холл и выхожу на большое открытое пространство за его пределами, чтобы увидеть тихо разговаривающих Левина и Макса, которые только что приняли душ и переоделись. Макс поднимает голову на звук моих шагов, и его лицо озаряется. Это единственное слово, которое я могу придумать, чтобы описать выражение его лица, и это заставляет мое сердце трепетать в груди, когда я вижу, что он так счастлив при виде меня.

Все будет хорошо, говорю я себе, позволяя себе хоть немного надеяться.

Мгновение спустя выходит Наталья, одетая точно так же, в шелковое белое платье с запахом, и мы выходим во внутренний дворик, где через несколько минут появляется Адриан в льняных брюках и белой рубашке, расстегнутой на две пуговицы, открывая намек на темные волосы на загорелой и мускулистой груди.

— Ну, я чувствую себя избалованной выбором, — бормочет она, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо, пока Левин и Адриан садятся за длинный стол, уставленный разнообразными блюдами. — Как ты думаешь, с кем из них мне следует попытать счастья?

— Я думаю, Левин уже ясно дал понять, что он не заинтересован. — Я поднимаю бровь, глядя на нее. — Адриан тоже вряд ли плохой выбор. — Он не в моем вкусе, слишком лощеный и дерзкий для меня, но я вижу, чем он может понравиться Наталье.

— Однако Левин кажется более опасным. — Она улыбается мне. — Может быть, я попробую еще раз, просто чтобы посмотреть, не нужно ли его немного убедить. А если нет…

Она позволяет словам затихнуть, когда наклоняется вперед, накладывая креветки, крекеры и хумус на свою тарелку со шведского стола, в то время как один из сотрудников Адриана наливает каждому из нас белое вино.

— Что касается тебя… — губы Натальи дергаются, когда она снова садится и наклоняется ко мне поближе. — Ты проведешь ночь с Максом?

— Я не знаю, — шепчу я, стараясь говорить как можно тише. Макс сидит за столом напротив меня, по другую сторону от Левина, в данный момент увлеченный беседой с ним и Адрианом. Я не хочу, чтобы он услышал мою неуверенность, или подумал, что я чего-то жду. Все, чего я хочу, это провести с ним ночь, но я ужасно боюсь быть той, кто попросит об этом. — Мы оставили сложные вещи. Мы разговаривали в самолете, но… — Я поджимаю губы, чувствуя, как мое сердце снова учащенно бьется. — Я не хочу давить на него.

Наталья кивает, искоса поглядывая на Макса.

— Ты говорила, он раньше был священником? Это действительно кажется…сложным. Раньше не было времени говорить об этом, но…

— Кое-что из этого, не моя история, чтобы ее рассказывать. — Я ковыряюсь в креветках. Я умираю с голоду, но мой желудок, сплошной комок нервов, и мне трудно есть. — Но да. Раньше он был священником, а потом… ну, даже после этого он пытался соблюдать обеты, которые дал тогда. Включая целибат.

Наталья морщит нос.

— Достойно восхищения…Полагаю? По крайней мере, он тебе верен. Но я не могу себе этого представить. Особенно если бы там был кто-то, кого я действительно хотела. Именно так он, должно быть, чувствовал себя с тобой. Я вижу, как он на тебя смотрит.