Запретные навсегда (ЛП)

— Оставь богохульство при себе. — Левин дергает головой в мою сторону. — Прояви хоть немного гребаного уважения. С нами здесь священник.

Юсов переводит взгляд на меня.

— Прости, отец, — говорит он без намека на раскаяние, и я сухо смеюсь.

— Бывший священник, — говорю я ему, скрещивая руки на груди. — Я думаю, что сейчас мы немного прошли через все это. Просто ответь на вопросы Левина, и мы отправимся в путь.

— Это не касается бизнеса Синдиката, — коротко говорит Левин. — Вот почему я обратился к тебе, Юсов. Ты все еще интересуешься информацией, не так ли? И я не сомневаюсь, что у тебя все еще такой же вкус к деньгам, как и во время нашего последнего разговора. Карточные долги и все такое…Если только ты не встал на путь истинный прямо сейчас?

Юсов хмурится.

— Переходи к гребаной сути.

— Мне нужно знать, как проникнуть на территорию Константина Обеленского, — решительно говорит Левин. — По-твоему, достаточно по существу?

Кажется, почти целую минуту Юсов просто таращится на Левина, как будто тот предложил множество диковинных вещей.

— После всего, что ты сделал, — наконец произносит он медленно, словно разговаривая с маленьким ребенком, — вот как ты хочешь выйти на улицу? Убийство Обеленского?

— Нет. Но у него есть кое-что, что я хочу вернуть. — Левин кивает в мою сторону. — Точнее, он кое-что хочет вернуть. И я намерен проследить, чтобы он это получил.

— Хм. — Юсов прищуривает глаза. — Что-то или кого-то? Это девушка?

Левин ничего не говорит, и Юсов криво усмехается.

— Никогда не меняешься, Волков.

Он смотрит на меня, все еще посмеиваясь.

— Один из самых жестких и кровожадных мужчин, которых я когда-либо встречал, но поставь на его пути девушку, попавшую в беду, и он перевернет мир и рискнет собственными яйцами, чтобы спасти ее. Создать свою индивидуальность, чертовски сложная штука, я могу сказать это точно.

— Заткнись на хрен, — рычит Левин. — За это тебе заплатят, Юсов, и тебе даже не придется самому помогать спасать девушку. Просто укажи мне путь, в среднем хороший, и я позабочусь о том, чтобы все твои долги были погашены, а немного осталось, чтобы ты мог начать накапливать их снова. — Он делает паузу. — Андреев финансирует это. Это секрет, а это значит, что, если я услышу это откуда-нибудь еще или это вызовет какой-либо отклик, я буду знать, что это ты открыл свой рот. И тогда, когда я закончу, в нем не останется ни одного зуба. Понимаешь?

Юсов кивает.

— Кристалл. — Он качает головой. — Я не уверен, что то, чего ты хочешь, возможно, Волков. Я все равно захочу чего-нибудь за свое время. Просто приближаться к комплексу Обеленского, просто задавать эти вопросы опасно. Ты понимаешь?

— Конечно. — Левин достает телефон, нажимает несколько кнопок и протягивает его Юсову. — Введи номер своего счета.

Юсов делает, как ему сказано, и Левин забирает телефон обратно.

— Вот, — говорит он через мгновение. — Триста пятьдесят тысяч рублей для начала. Я думаю, это хорошо компенсирует твое потраченное время.

Глаза собеседника слегка вылезают из орбит, и Левин ухмыляется.

— Мы будем в этом отеле, — говорит он, вытаскивая из кармана визитную карточку и передавая ее Юсову. — Мой номер телефона указан на обороте. Если кто-нибудь, кроме тебя, позвонит мне по нему, я потеряю телефон, и мы с моим другом исчезнем… как и ты.

— Я понял, — сердито говорит Юсов, убирая карточку в карман. — А теперь убирайся нахуй. Пока ребята внизу не начали задавать вопросы.

— Достаточно справедливо. — Левин открывает дверь, пропуская Юсова вперед, прежде чем мы последуем за ним.

Ни он, ни я не произносим ни слова, пока не возвращаемся в машину и не возвращаемся в саму Москву. Я бросаю на него взгляд, чувствуя, как у меня внутри поселяется беспокойство. — Ты думаешь, от него будет какая-то помощь?

— Теперь, когда я дал ему почувствовать, что для него это значит, более чем вероятно, — хладнокровно говорит Левин. — То, что я телеграфировал ему, было больше, чем он, вероятно, увидел бы за полгода на той работе, которой занимается сейчас. Для такого человека, как Юсов, с дорогостоящими зависимостями выплата будет стоить риска для его жизни.

— И тебе приятно использовать его таким образом? — Я прищуриваюсь, глядя на Левина. — Пользуешься его слабостями? Рискуя своей жизнью?