Запретная одержимость

Он все еще смотрит на меня, его тело повернуто ко мне, так близко, что я могла бы протянуть руку и коснуться его, если бы захотела. Чувство тоски, которое внезапно охватывает меня, настолько сильное, что на мгновение у меня кружится голова. Мне приходится бороться, чтобы держать руки по швам, не протянуть их и не прижать к его груди, не запустить пальцы в его рубашку и не почувствовать прикосновение волос к ним, тепло его кожи.

Невозможно не чувствовать его.

Я снова чувствую этот легкий запах его одеколона, лимона и соли. Его рот полный и твердый, и с новой головокружительной волной желания я могу представить, как он прижимается к моему, его руки на моей талии, сначала так же легко, как он касался моего лба ранее, а затем сжимая меня крепче, притягивая к себе…

— Ты в порядке? — Макс хмурится, вырывая меня из моих фантазий. — Ты выглядишь раскрасневшейся.

Из-за тебя, я хочу сказать. Из-за того, как близко ты сейчас ко мне, из-за того, как я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, поцеловал меня, показал мне все, чего мне не хватало. Потому что ты единственный мужчина, которому я могу доверять.

— Просто на улице немного жарковато. — Я смеюсь, стараясь, чтобы это прозвучало утвердительно. — И я не привыкла пить.

— Ну, это была твоя вечеринка. Ты заслуживаешь немного расслабиться. — Макс прочищает горло, отступая назад. — Мне, наверное, стоит вернуться и попытаться немного поспать. Я надеюсь, ты тоже сможешь, Саша.

У меня перехватывает дыхание при звуке моего имени на его губах, но он уже отворачивается.

— Я тоже на это надеюсь, — тихо говорю я, но не заканчиваю предложение, наблюдая, как он уходит, и внезапно ощущая холод, несмотря на теплую ночь.

Ты будешь мне сниться.

8

САША

Как и ожидалось, мне действительно снится Макс, но не те пикантные, приятные сны, на которые я надеялась. Вместо этого я возвращаюсь в бар, меня снова и снова отвергают, когда я флиртую с ним только для того, чтобы он отверг меня и ушел к кому-то другому. Я просыпаюсь с головной болью, чувствую себя усталой, с затуманенными глазами и совсем не готовая встретить новый день.

Однако я полна решимости не показывать этого Катерине и не давать ей повода думать, что прошлая ночь каким-либо образом расстроила меня. Я опрыскиваю лицо водой, чтобы скрыть покраснение глаз, собираю волосы в высокий хвост и надеваю джинсы и рубашку без рукавов, прежде чем спуститься вниз, чтобы помочь с завтраком.

— Хорошо спала? — Спрашивает Катерина, когда я ее вижу. Этим утром она уже за столом, без Виктора, у которого, вероятно, были какие-то неотложные дела, из-за которых он не смог насладиться семейным завтраком. — Похмелье?

Ее голос слегка дразнит, и мне приходит в голову, что моя головная боль может быть вызвана чем-то другим, а не просто плохим сном.

— Может быть? — Вопросительно говорю я, и она смеется, пододвигая ко мне тарелку с сырными яйцами, тостами с изюмом и беконом.

— Это должно помочь, — твердо говорит Катерина. — Сыр и бекон действительно помогают.

Мы едим в дружеской тишине, я слежу за тем, чтобы Аника и Елена доели свои завтраки, пока Катерина кормит малышей. Как только мы заканчиваем, и девочек отправляют в школу, я извиняюсь и поднимаюсь наверх, чтобы собрать вещи для поездки, в которую мы отправляемся сегодня позже.

Я не увижу Макса несколько дней. Мое разочарование ощутимо, но я говорю себе, что, возможно, это к лучшему. Ясно, что отношения становятся однобокими, и, возможно, уединение пойдет мне на пользу.

— Нужна помощь? — Катерина заходит в мою комнату, открывает шкаф, чтобы посмотреть, что там висит. — Мы пробудем в Бостоне несколько дней, может, соберем что-нибудь для хорошего ужина? Сирша упомянула об открытии ресторана, в который она хотела пойти, места с дресс-кодом. — Она перебирает мои платья, вытаскивая шелковое зеленое платье на бретельках. — Ты могла бы надеть его со своими новыми туфлями.

Я беру его, аккуратно кладу в чехол для одежды, прежде чем достать босоножки с заклепками и положить их в свой чемодан.

— Знаешь, тебе действительно не нужно было так много делать на мой день рождения. — Я искоса смотрю на Катерину. — Это был всего лишь день.

— Я знаю. — Она печально улыбается мне, присаживаясь на край кровати. — Просто… я знаю, что никто никогда не придавал большого значения твоему дню рождения. В прошлом году, когда тебе исполнилось девятнадцать, мы едва знали друг друга. Все было в смятении, и вскоре после этого…