Запрети любить

«Ничего» — это то, чем мама занималась после того, как попала много лет назад в агентство Оксаниного друга. Чистовой эскорт, который потом перерос в то, что она стала содержанкой богатого и влиятельного человека. Как Оксана, которая и привела ее в этот бизнес. Мы никогда не говорили на эту тему, но подразумевалось, что я все знаю. А вот этот самый Костя, походу, ничего не знал.

— Конечно, — спокойно ответила я. — Не волнуйся.

— Просто… Костя настроен очень серьезно. Очень. А о моем прошлом ему мало что известно.

— Я все понимаю, мам. Не переживай.

— Вот и славно, дочка. Обещаю, что он понравится тебе. И ты дашь свое согласие на то, чтобы он стал моим мужем.

Мужем… Как странно звучит. Это слово пугало, сразу вспоминался образ чудовища и в голове слышались крики мамы, когда он бил ее или запирался с ней в спальне. Однако переписка с Игнатом помогла отвлечься и не думать о плохом.

Я приехала домой, надела нежно-розовое коктейльное платье известного итальянского бренда, подаренное Оксаной, уложила волосы, накрасилась, что делала крайне редко. Нацепила изящные серьги-гвоздики с блестящими камешками — на этот раз подарок мамы. Нашла черные туфли на каблуках, которые никогда не надевала. И маленький клатч под их цвет. Перед выходом намазала губы вишневым блеском и брызнула на волосы и запястья духами с ароматом земляники и полевых трав, которые любила. Мама хотела, чтобы я выглядела на все сто, и я не собиралась ее подводить.

Как мы договаривались, я вызвала такси и поехала к ресторану «Симфония», по пути снова переписываясь с Игнатом.

«Скоро пропаду, не теряй», — напечатала я одно из последних сообщений.

«Надеюсь, ты не встречаешься с парнем», — ответил он.

В ответ я послала ему смеющуюся белочку.

«Я тоже пропаду»

«Надеюсь, ты не встречаешься с девушкой», — передразнила его я.

«Неа. Встречаюсь с куском дерьма», — ответил он. И тут же поправил сам себя:

«С несколькими кусками».

«Тогда не запачкайся», — посоветовала я и поставила улыбающийся смайлик.

Мы попрощались.

* * *

Игнат с довольной улыбкой откинулся на спинку дивана в своей квартире. Ярослава нравилась ему все больше и больше — с ней было легко и смешно. Правда, когда она прислала ему странный стикер — попугая с надписью про треснувшую морду, он удивился. Обычно девушки общались с ним иначе — не так дерзко. Либо лебезили, либо флиртовали. А тут какой-то непонятный попугай, слова: «А рожа у тебя не треснет?» и игнор. Игнат не любил, когда его игнорируют и не замечают. Его это жутко бесило.

— Она какая-то странная, — хмуро сказал он Сержу, который сидел рядом и смотрел какой-то ролик на Ютубе.

— Она не странная. Просто отшила тебя, — спокойно отозвался друг.

— Меня? — недоверчиво хмыкнул Игнат.

— Прикинь, бывают девушки, которым ты не нравишься.

— Теоретически я знал об их существовании, но они никогда мне не попадались.

— Все бывает в первый раз, друг мой, — пожал плечами Серж.

Он обладал почти уникальной особенностью — подкалывал так ловко, что Игнат не сразу это догонял. А еще Серж часто шутил, что в их паре он мозг, а Елецкий — задница.

— Да нет, чел, ты что-то путаешь. Она от меня реально поплыла, — уверенно ответил он. — Нет, ну почему не отвечает-то?

— Ждет, пока твоя рожа треснет, — отозвался друг и получил тычок в плечо.

— Шутник, мать твою, — покачал головой Игнат, не понимая, куда подевалась Ярослава.

Он уже хотел начать звонить ей, как Ярослава все-таки ответила, и парень снова погрузился в переписку, чувствуя себя тринадцатилетним пацаном. Серж время от времени задумчиво на него смотрел и качал головой. Друг явно казался ему странным сегодня. Однако переписке с Ярославой Серж не мешал.

— Пацаны зовут в кальянную. Погнали? — спросил он спустя часа два.

— Сегодня встреча с отцом и его бабой, — с отвращением ответил Игнат. — Знаешь, мама в больнице, а он тащит меня в рестик, где будет эта тетка и ее дочурка.

Серж с сочувствием взглянул на друга — в отличие от него, его родители жили дружно. Отец Игната же изменял жене, а после и вовсе развелся ради какой-то женщины.

— Да ладно, все будет хорошо. Потусишь с ними часик и приедешь к нам.

— Не хочу их видеть. А отец заставляет. Как я вообще должен реагировать на его бабу, из-за которой он бросил маму? Мило ей улыбаться? Да я ненавижу эту крысу, — со злостью сказал Игнат. — Вцепилась в бабки отца, а тот и повелся. Мудак.

В том, что их семья была несчастна, он всецело винил отца. Только его. А о матери и думать не мог без боли в сердце. И самое тупое — ничем не мог ей помочь.

— Она хотела умереть из-за него, — глухо повторил Игнат, снова вспоминаю мать, лежащую на полу в туалете. — Понимаешь? А он будет счастливо улыбаться рядом с будущей женушкой. Ему на маму плевать. И на меня тоже. Только избавиться никак не может.