Запоздалый суд (Повести и рассказы)

У секретаря чуть продолговатое, открытое лицо, удлиняют его, наверное, высокий, с большими залысинами на висках, лоб и зачесанные назад волосы. На лице как-то незаметны ни нос, ни губы, а вот глаза — черные, пристальные — замечаешь сразу. Глаза смотрят на собеседника внимательно, изучающе, и поначалу под этим цепким взглядом секретаря Алексей Федорович чувствовал себя несвободно, стесненно.

— Пришел, как я понимаю, не просто так, не без дела, — сказал Валентин Сергеевич. — Но, если не имеешь ничего против, для начала я кое-что спросил бы у тебя. Как всходы? Как дела с овощами — огурцы в грунт еще не высаживаете? Не подумываете ли о полиэтиленовых теплицах?

Алексей Федорович отвечал по возможности обстоятельно. Особенно насчет теплиц. Он сказал, что Михатайкин не только подумывает о них, но уже и послал завхоза за полиэтиленовой пленкой. Как только достанут, сразу приступят к постройке каркасов. Электрокалориферы уже куплены.

— Я слышал, в Эстонии один колхоз наладил выработку этих пленок из отходов соседнего завода и завел большое тепличное хозяйство, — сказал Валентин Сергеевич. — Может, есть смысл съездить туда, посмотреть, поучиться. Колхоз «Слава» — пригородный, и чем дальше, тем ему все больше и больше придется заниматься овощами.

Ничего не скажешь, дельные вещи говорит секретарь. Да и не удивительно: прежде чем попасть на этот пост, не год и не два проработал председателем колхоза. И не плохо, видать, работал, если Золотую Звезду Героя заслужил. Правда, по скромности Звезду он не носит; во всяком случае, Алексей Федорович пока еще ни разу при Звезде его не видел. Слава бывшему председателю колхоза не вскружила голову. Вот если бы такое звание присвоили Федоту Ивановичу Михатайкину!..

— Ну, а теперь давай выкладывай, с чем пришел, — словно бы читая его мысли, предложил Валентин Сергеевич.

И Алексей Федорович начал рассказывать. Первоначальное стеснение постепенно куда-то ушло. Секретарь райкома слушал его внимательно, не перебивая. Только на лицо его будто медленно наплывала тень, глаза гасли и глядели уже не столько на собеседника, сколько в самого себя.

Алексей Федорович кончил свой рассказ, а секретарь все еще молчал.

— Обсудите вы его на бюро райкома, Валентин Сергеевич. Одерните. Слава явно вскружила ему голову. Никого, кроме самого себя, не слушает. Пропадает человек.

— М-да… — секретарь в раздумье потер свой большой лоб. — М-да… Дела неважные. Райком в его воспитании упустил момент… Момент, понятное дело, не в буквальном смысле слова. За один момент человек из хорошего не делается плохим. Но… но еще когда Михатайкин сделал только самые первые шаги по скользкой дорожке, никто его не подхватил, а лучше бы сказать — не схватил за руку. Вот он и покатился… И уже обращаясь к Алексею Федоровичу: — Я бы предложил так. Сразу на бюро райкома Михатайкина не обсуждать. Тут есть одна тонкость…

— Не обходить партийную организацию колхоза! — понял, куда клонит секретарь, Алексей Федорович.

— Именно! Ну вот, скажут, нас даже и не спросили.

Валентин Сергеевич будто рядом был и подслушал его мысли, когда Алексей Федорович о том же самом думал!

— Но кто выступит против Михатайкина?

— Может, все же найдутся?

— Вряд ли. Да и как формулировать вопрос? Узнают о персональном деле — чего хорошего, подпевалы возьмут да и вообще снимут такую постановку вопроса с повестки Дня.

— А и не надо ставить как персональное дело, — Валентин Сергеевич опять потер лоб, подумал. — Вот как сделайте. Вы просто заслушайте его отчет о том, как он выполняет Устав партии. Да, да, отчет. И я на этот отчет приеду… Сам-то как, наберешься мужества против своего старинного дружка-товарища выступить?

— Я выступлю, — твердо сказал Алексеи Федорович.

— Вот и хорошо. Нас уже двое… Как в той крестьянской побасенке: лошадь отдадим, а кнут оставим, — Валентин Сергеевич довольно рассмеялся.

— Захочет ли он отчитываться. Скажет, парторганизация вместо того чтобы укреплять мой авторитет, делает под него подкоп.

— Пусть говорит, что хочет. А отказаться не имеет права… Устав коммуниста ко многому обязывает. Мало хорошо справляться со своей работой. А как ты — особенно если работа у тебя не рядовая, а руководящая — как ты относишься к людям? Каков ты в семье, в быту? Может, и придется ему перед коммунистами покраснеть да попотеть.

— Не просто его заставить покраснеть, — усомнился Алексей Федорович. — Не тот человек.

— Ну, а уж если коммунисты не дадут его действиям объективной, нелицеприятной оценки — пригласим сюда.

— Это будет вернее.