Запоздалая встреча

— Вероятно, «пирамида» поехала, — удивляясь собственному спокойствию, предположил Пузырев.

— Это невозможно! — возразил главный инженер, как вдруг донесся отчетливый вопль: «Задавило, задавило!..» — и все четверо бросились на голос кричавшего.

Многотонные трубы, сложенные наподобие бревен в огромную пирамиду, ни с того ни с сего вдруг действительно раскатились в разные стороны, смяв по пути бытовку сварщиков и посшибав столбы.

— Задавило кого? — перекрывая общий гам, прокричал Строков.

— Там, вон там лежит, — бригадир сварщиков указал на откатившиеся дальше других четыре трубы.

Строков собрался уже было бежать туда, как капитан Баранов остановил его.

— Позвольте мне! — сказал он тоном, не терпящим возражения.

Подойдя к трубам, он увидел, что из-под ближайшей из них торчит рука. И что-то в ней сразу не понравилось капитану.

2

Шофер никак не мог поверить тому, что говорил ему Максим.

— Автостопом? Из Москвы? Быть не может! — восхищенно крутил он круглой головой. — Шутишь, да? Смеешься, да?

И Максим терпеливо, с теми же самыми подробностями, вновь принялся описывать шоферу наш путь из Москвы до последней остановки — маленького поселка, где в чайхане на окраине мы и познакомились с этим недоверчивым шофером.

— А зачем? Зачем поехали? — все выспрашивал он.

— Зачем? — переспросил Максим. — В горы…

— За мумие? — догадался шофер.

— Ну, почему — за мумие! Просто в горы… — Максим даже не улыбнулся.

Шофер недоверчиво покачал головой.

После перевала, у реки, Максим вслух прочитал табличку: «Кзыл-Суу» — и повернулся к шоферу:

— Нам здесь.

Шофер тормознул, машина остановилась, и мы быстро выгрузились.

— Ну, давайте, — крикнул шофер. — Только осторожней. Стемнеет скоро! — он захлопнул дверцу.

Мы двинулись вдоль реки, которая, отчаянно сопротивляясь, втягивалась в ущелье. Скалы в этом ущелье с одной стороны были нежно-песочного цвета, а с другой — почти фиолетового. Такие же фиолетовые скалы словно наползали на нежную зелень долины, где яркими пятнами выделялись скопления тюльпанов.

— Максим! — крикнул я. — Ты посмотри — как здесь здорово!

Максим не ответил. Я обернулся и не увидел своего друга. Пройдя по тропинке немного назад, наткнулся на него за ближайшим поворотом. Максим стоял, прислонившись к валуну.

— Ты что? — спросил я, подойдя к нему и положив руку на его плечо. Плохо себя чувствуешь?

— Нет… Вспомнил тут… вдруг…

Максим явно что-то скрывал от меня, однако я ничем не показал, что почувствовал фальшь в его словах.

— Пойдем дальше? — я поправил лямки своего рюкзака.

Наконец мы дошли до удобной котловины, поставили палатку, вскипятили чай и сварили кашу. Свою кашу Максим не доел, а примерно половину оставил в котелке.

— Больше не будешь? — удивился я.

— Я… потом, — в голосе Максима прозвучали какие-то несвойственные ему неопределенные нотки.

— Потом? — переспросил я. — Потом она в камень превратится…

— Ничего, — он почему-то отвернулся от меня и поглядел в ту сторону, откуда мы пришли.

Поведение Максима показалось мне странным.

Тут он словно очнулся от воспоминаний, достал свою неизменную свирель и спросил:

— Ты готов?

— Да.

— Тогда начнем?

Устроившись поудобнее на плоском камне, я взял тамбурин и колокольчики, и мы немного поиграли вместе.

Когда Максим отнял от рта свирель, он вдруг запел:

— Да-чжи-та бу люй-ни мань-ну-ла-ти ду-ху оду-ху-ду-ху…

Тут я удивился. Мы должны были исполнять «Силу, которую трудно победить», Дхарни[1] третьей ступени, а Максим почему-то запел Дхарни первой «Опору на силу добродетели», но все же стал ему подпевать.

Горы, нависшие над нами, словно вдруг расступились, и я начал ощущать, что скоро весь мир запоет с нами. Мы запели Дхарни еще раз, и тут к звону колокольчиков приметался какой-то посторонний звук.

Не знаю, что со мной произошло, но я замолчал и прислушался. В палатке кто-то отчетливо звякал котелком. Максим тоже замолчал и сидел теперь с неподвижно остановившимся взглядом, губы его были сжаты, а пальцы, державшие свирель, так побелели, что казались прозрачными.

— Не оборачивайся! — вдруг резко бросил он.

3

Началось все с того, что компания «Хортер энд Лоун» предложила Тони место складского рабочего. Место это, по мнению всех его друзей, было окончательным падением, но Тони все же надел рабочий комбинезон. С неделю он приноравливался к новым ритмам жизни, но тут — это случилось во вторник — заведующий складом вышел из своей стеклянной будки и крикнул: «Эй, Стюарт! Нет, не Барри, а новенький!» При этом он выглядел весьма похожим на глубоководную рыбу, которую вытащили на поверхность. И менее чем через час Тони уже сидел в кабинете председателя совета директоров, самого Клейтона Т. Риггса.