Запоздалая оттепель. Кэрны

Вот упряжка выскочила за село, помчалась по тундре. Кэрны успевала за ней легко. Да и как не бежать, если четверо ее волчат, впряженные вместе с собаками, везут в тундру человека, которого полюбили, его стали бы защищать, забыв о себе. А она — их, значит — и хозяина… Ну да, видно, ничего не поделаешь. Уж так по неказистому коряво сложилась ее собачья, в волчьей шкуре, жизнь.

Вожак, громадный, черный пес с белым носом, белой грудью, вел упряжку по тундре, обегая топи и коряги, пни и кочки. Это он за нею, полукровкой, увивался. Но не потому что умен — не из–за сильного потомства, какое она могла бы принести ему, старому, а от того, что весна наступила. Настоящая. Теплая. Вон даже тундра расцвела. Вот и вожак о жизни вспомнил. У него по зиме не было желаний носиться по сугробам за сучками. Холодно. Да и возраст не тот… Но едва ей вздумалось поперечить человеку, припугнуть его, вожак и про весну забыл враз. Ее тепло не кормит. А вот человек… И любовь свою собачью на сытость брюха тут же променял. Да и какой с него спрос? Собака — не волк. Векует с человеком. Вся жизнь в лямке и страхе за своего кормильца. И все из–за малой толики внимания хозяйского, какую тот скупо дарит ездовикам.

Что понадобилось в тундре человеку? Кэрны не знала. Не понимала, зачем он позвал ее. Конечно, здесь сейчас любого зверя, кроме медведей и волков, любую птицу — хоть голыми руками бери. От нор со слабыми, неокрепшими детьми, от гнезд с неоперившимися птенцами — далеко не уйдешь и не улетишь. Это знает вся тундра. Верно, о том догадывается и человек. Потому так торопит упряжку… Волчица наскоро обнюхала кочку, по какой совсем недавно пробегал заяц, и, увидев, что ездовики уже умчались далеко, тут же убежала от притягательного, манящего запаха.

Волчица заметила, что хозяин не остановился возле болота, где утки, сменив перо, не могли улететь от гнезд, а утята пушистыми комочками вылезали чуть ли не под лапы собак. Полукровка не удержалась и поймала троих. Тут же проглотила. Как ни хороша юкола, брюхо волчье живого мяса просит. Теплого, с кровью. Чтоб досыта. От юколы сытости не жди. Сколько ни ешь — в животе все равно от голода сосет. Его не обманешь…

А вот и куропатка. В выводке много птенцов. Все серые, пушистые. Хап! То–то. Не любоваться ими выходят в тундру волки. Всякому свой век и своя пора. Умей защитить иль спрятать выводок, коль мать. Для тебя они дети, для волка — добыча. Не попадайся и сама на пути. Кричи не кричи — этим не поможешь! Коль в тундре живешь — знай свое место: ты ведь для того и кормишься, чтоб самой кормом стать.

— Кэрны! Кэрны! — кричит человек, подбегая к полукровке. Крик, ругань летят из его рта. С чего это он? Завидует, что не ему досталось? Пусть сам поймает. Она это место не метила — мешать не станет…

Взяв в руки оставшихся птенцов куропатки, охотник отнес их к болоту, выпустил всех. Погрозил волчице кулаком. Та в ответ облизнулась. Помешал прикончить выводок. И сам не съел. Жаль, конечно, уходить, да человек велит. Кэрны нехотя, трусцой бежит за нартами.

Человек теперь чаще оглядывался. Следил за волчицей. И той поневоле приходилось все реже останавливаться. Хозяин вскоре повернул упряжку к реке, подвел собак к лодке, усадил их и, дождавшись Кэрны, переправил на другой берег всех. Там он вытащил лодку на сушу. Собаки, а с ними и полукровка, побежали следом за ним к небольшой избушке, стоявшей одиноко, как старая волчица, изгнанная стаей. Кэрны старалась держаться поближе к волчатам.

Вскоре из трубы избы закурился в небо сизый дымок, а ездовики, радуясь отдыху, носились по берегу, задрав хвосты, рыча толкали друг друга боками, играли. Лишь старый вожак лежал у крыльца человечьего дома. Ждал подачку или стерег от беды хозяина? Об этом знал лишь сам пес…

Кэрны знакомилась с новым местом. Поняла: здесь они пробудут долго. Ведь человек привел собак к своему новому логову. А от логова даже зверь далеко не уходит. Хотя у хозяина оно не одно. Но ведь и волки иногда имеют по нескольку логов. На всякий случай. Но человеку кого бояться? У него кроме своры есть железная сосулька. Кэрны видела, как он спрятал ее под свою шкуру. Видела и ту палку, какая убивает волков на расстоянии громом. У хозяина нет малышей–детей. Он один живет. И все ж имеет убежище про запас. Значит, хитер как зверь…

Кэрны вяло обнюхивает тундру. Оглядывается на избушку. Но человек не выходит. Видно, забыл о ней, о своре. И полукровка решила сама найти себе еду… Вдруг загривок ее ощетинился. Следы… Этих она всегда боялась. В опасном соседстве придется жить Кэрны. И не только ей, но и волчатам. Да и доведется ли вообще жить, если здесь эти следы? Но боится ли их человек?