Заповедный мир Митуричей-Хлебниковых

В зеркале минувшего
Как озера горние
Песни-хрустали,
Сказок вешних молнии…
Алые уста ли,
Розы ли устали
Тишиной звучать… ^[14]

Вера Хлебникова

Автобиография художницы «милостью божьей», художницы во всем: в изобразительном искусстве, в литературе, в жизни.

Литературный «автопортрет» Веры: «Взгляд больших глаз. Вглядеться в них — кажется, что две голубых лампады мерцают на бледной смуглости старинной иконы. Сама ли она лик иконы… И еще чем-то неведомым осененная, она кажется олицетворением созерцания…» ^[15]

Созерцания чего? Куда устремлены ее глаза, похожие на лампады? Какие картины высвечивают?

«Тебе, маленький Принц, с упрямыми губками, я расскажу про одну странную жизнь… Мы пойдем в кино, где ты видел маленькую девочку с оттопыренными кармашками… Быстро, быстро закрутится лента, но ты не пугайся, маленький Принц, если она сразу оборвется. Она просто перегорела… так бывает…» ^[16]О каком принце грезила Вера? Какой поэтический образ, близкий образности символистов, вставал перед ее глазами?

Вера Владимировна Хлебникова родилась 20 марта 1891 года в Калмыкии, в Зимней Ставке Малодербетовского улуса. Тем же родился и ее брат Велимир Хлебников. Их отец Владимир Алексеевич Хлебников, ученый-орнитолог и государственный чиновник, был в Калмыкии «попечителем» края. «В личных отношениях В. А. всегда был благодетелем к народу, — писал о нем Петр Митурич. — Взяток не брал, судил справедливо. <…> Таким образом, он везде приобретал особое уважение народа, а среди калмыцкого народа слыл популярным отцом, защитником от множества гадин, которые обижали этот порабощенный народ». ^[17]

В 1898 году Владимир Алексеевич Хлебников взял назначение в Казань — в значительной степени в связи с тем, что пришло время учить детей. В 1899–1905 гг. Вера училась в казанской женской гимназии.

«Ее привели-таки — эту девочку с большими глазами под шапкой русых волос — в гимназию большую и шумную…» А она хотела рисовать, только рисовать. «Тягостные зимние дни сменялись такими жизненными, полными радостной работы вечерами… Приходил учитель ^[18]— и начинался урок рисования. Но был ли это урок? Часов не было и учения не было… было светлое время, когда девочка с двумя гладкими косами через спину спешно перебрасывала на свою бумагу очертания и формы окаменевшего в привычной позе натурщика. Чтобы быть с ним наравне, ей взвинчивалась рояльная табуретка, а сверху кожаная подушка — и там, на своей вышке, забывала она всё: и гимназию, большой мертвый класс, и то, что уже 11 ночи… <…>

В городе есть таинственное красное здание с острыми башенками, к которому так тянет… Это Художественная Школа. Остается ходить, смотреть, как входят и выходят из него ученики… Там у них своя за стенами жизнь, таинственная и прекрасная. Еще год — и гимназия становится все более чужой, часы, проведенные в ней, все более томительными. <…> Учитель рисования кончает школу и уезжает в Академию… У них разговор с отцом: „Ей больше нечего делать дома. — говорит учитель, — нужно бросить всё и заняться серьезно. Остается поступить в Художественную Школу. У ней большие способности“. Но у нее был еще хороший слух, и она услышала и впитала в себя всё от слова до слова. Ну, да… В Художественную Школу… В это таинственное красное здание днем и вечером… Казалось, что может быть чудесней. И вот выковались слова: „Я поступаю в Художественную Школу…“ Отпор энергичный: „Этого не будет <…> пока не окончишь гимназию“. „Папа, это будет… Это будет…“» <…> ^[19]

«Думается всегда об одном и том же… <…> Будет смешить коса… Заплетать, расплетать… Это будет мешать работать у мольберта. Кажется, нужно ее остричь… но это не так просто: это папина любимица — он сам ее расчесывает, сам моет… Отпор и победа: большие ножницы перерезали около шеи тугие пряди, коса тяжело свесилась в руки отца, в первый раз у него на глазах слезы… Во все стороны сыплются русые пряди…»

В этот миг бунтарской «победы» родился облик той Веры, которую знал, любил и столько раз рисовал Петр Митурич: интеллигентская «эмансипированная» девушка начала XX века с распущенными по плечам волосами и челкой, перехваченной по лбу лентой как обручем. Свободная художница…

«И в душу вливается какая-то растущая радость: краски, палитра, кисти… Этюды огромными бесстрашными мазками… Краски на носу, на щеках, на руках, на башмаках…» ^[20]

Прямая иллюстрация к этой записи — «Филин» начала 1900-х — сильная смелая живопись: резкие крупные красновато-коричневые мазки лепят голову птицы с огненно-красным зловещим глазом и блестящим черным клювом.

В 1905-м Вера принята вольнослушательницей в Казанскую художественную школу. «Принимают не выше гипсового [класса]… ну что ж, начинай сначала… а там переведут. Перевели быстро, через месяц, в портретный…»

«Голова натурщика в папахе» — «академический», зрело-профессиональный рисунок.