Заповедный мир Митуричей-Хлебниковых

Художественная жизнь первого послевоенного года буквально звенела энтузиазмом возрождения. Был восстановлен Эрмитаж. Открылись Музей изобразительных искусств им. Пушкина, Русский музей. В Ленинграде прошла выставка Н. Тырсы. «Сейчас, когда в Большом зале Ленинградского Союза советских художников открылась посмертная выставка работ Николая Андреевича Тырсы, стало особенно ясно, какую огромную потерю понесло с его смертью советское искусство, какую жертву вырвала из наших рядов варварская война, развязанная гитлеровской Германией» ^[427].

МОССХ планировал выставки 1946 года: Кончаловского, Куприна, Ульянова, Крымова, Фалька, Павла Кузнецова…

Петр Митурич в 1946 году сделал целый ряд блестящих портретных рисунков — помимо уже упоминавшегося портрета Е. Тейса, он выполнил в это время рисунок поэта Долгина, два портрета Миры Спендиаровой — карандашом и тушью; портрет Н. Степанова…

Май: «Редактор, составитель и издатель пятитомного собрания сочинений Велимира Хлебникова Николай Леонидович Степанов, живший до войны в Ленинграде, после эвакуации перебрался в Москву. По-видимому стал сотрудником литературного музея, потому что получил при музее хорошую квартиру. Отец ценил Степанова за его „подвиг“ — издание Хлебникова. Степановы же, более благополучные, приглашали отца к обеду, подкармливали его, возможно, выручали и деньгами. Приходил Степанов и на „кальпы“, хотя часть завсегдатаев кальп приходить перестала, опасаясь участия в неординарных сборищах. Нарисовав раз живой портрет Степанова, отец сказал, что рисовал „памятник“ ему.

Рисунок действительно получился скульптурный, как бы высеченный из камня. Впоследствии, уже после смерти отца, Степанов стал первым покупателем станковой моей работы. Купил акварель из тувинской моей поездки и повесил у себя на даче в Переделкино» ^[428].

Портрет Степанова, воистину, «памятник» не только ему, но и самому Митуричу — это, бесспорно, одна из сильнейших его работ. Из черноты фона, намеченного резкой округлой тенью, повторяющей силуэт головы, выступает ярко и контрастно освещенное, очень своеобразное лицо с длинным носом и тонкими губами, с косым разлетом бровей и светлыми, тоже чуть косо поставленными глазами; с гривой волос надо лбом, сливающихся по тону с лицом. Резкие тени, в которые погружена половина головы, несколько черных полос туши, намечающих плечи, складки одежды на груди и в самом деле придают портрету скульптурность, рельефность. Степанов смотрит на зрителя словно бы из какого-то иного пространства…

Сделанный в то же время и той же техникой портрет жены Сергея Михайловича Романовича Миры [Марии Александровны] Спендиаровой (1946, тушь), не менее виртуозно-свободен и живописен. Красивая, южного типа женщина сосредоточенно читает, близко поднеся к глазам книгу; дробятся, играют черно-белые мазки — пестрое платье, скупо намеченные руки, серо-черное пространство фона за головой. И снова — буквально «ничем», едва заметными прикосновениями кисти, двумя-тремя сильными штрихами у глаз и черной заливкой тени обрисован профиль, дан характер модели.

Чрезвычайно выразителен и карандашный ее портрет. Здесь она сидит, гордо откинув голову на стройной прямой шее; смотрит строго и спокойно. Классическое лицо с прямым длинным носом; откинутые со лба длинные волосы… Рисунок как всегда в это время у Митурича — сделан свободными, легкими штрихами, нанесенными, как кажется, очень быстро, темпераментно, без поправок. Черные струящиеся линии ниспадающих волос; треугольники, зигзаги рисунка на платье, легкие спирали фона; черные до густоты пятна теней за плечами модели, на ярко и контрастно освещенном лице, пролепленном еле уловимыми тонкими штрихами. Точно уравновешенные ритмы черного и белого, придают рисунку, хранящему всю непосредственность наброска, цельность и завершенность.