Заповедник снов

Ингельд несколько настороженно наблюдал за незнакомцами. Опасности от этих людей он не чувствовал, но сейчас больше доверял не интуиции, а здравому смыслу, который, впрочем, говорил, что нападать на него при таком количестве охраны и проезжих, несмотря на позднее время, они вряд ли станут.

— Советник? — один из незнакомцев выдвинулся вперед. — Уделите нам минуту внимания.

— Слушаю вас, господа, — вежливый, но по-прежнему настороженный ответ. Любые незнакомцы в данный момент ничего, кроме недоверия, не вызывали. Непонятно, почему они выбрали столь странное место для встречи?

— Вистар Норад, дипломатическая стража, — представился незнакомец, продемонстрировав бумаги с личной королевской подписью и весьма обширными полномочиями.

Ингельд чуть расслабился, дипломатическая стража, этого следовало ожидать, хоть и не так скоро. Под таким претенциозным названием скрывалась ни что иное как внешняя разведка. Очевидно, не только у аронтцев имеются свои люди среди егерей.

Сообщение о том, что пленника у него забирают, а в столицу они едут в сопровождении этой четверки, удивления не вызвало. Это некоторым образом было даже предсказуемо, хорошо хоть не арестовали и на допрос не вызвали. Пока.

Хотя насчет допроса, как позже оказалось, он несколько ошибся.

— Похоже, они решили вытянуть из тебя как можно больше, пока доедем до столицы, — заметила Кэт. — А дорога длинная.

Советник лишь согласно кивнул, открыто разговаривать при посторонних он остерегался, со стороны это могло выглядеть очень странно. Конечно, фамильяры вполне понимают человеческую речь, и весьма выразительно мимикой и жестами отвечают, но только если разговор не слишком сложный. Но в том-то и дело, что их с Кэт беседы, как правило, были слишком серьезными.

В Страйнборе после возвращения из Заповедник они не задержались и на день, спеша поскорей вернуться в столицу, где сейчас происходило все самое важное. Тем более что новые попутчики весьма прозрачно намекнули: не следует задерживаться. И, как только двинулись в путь, начали осторожный, однако весьма настойчивый, допрос. Пока еще замаскированный под светскую беседу, но Ингельд чувствовал, что стоит попытаться солгать или что-либо утаить, и с ним перестанут деликатничать. Норад ясно дал понять, что советник находится под следствием, и только искреннее сотрудничество может спасти его от крупных неприятностей. Удивительно, но такое положение вещей его не особенно нервировало.

Однажды разговор коснулся и драконов, советник был к этому готов, но все же тлела смутная надежда: доблестные разведчики обойдут эту тему стороной. Не обошли, вопрос про двух лишних драконов все же прозвучал, Ингельд ответил давно уже заготовленной фразой:

— Боюсь, вы несколько ошиблись, господа, мой фамильяр здесь только один. Остальные же по какой-то причине решили, что желают путешествовать в моей компании, и объяснить, почему они не могут этого делать, я не могу. Если желаете, попытайтесь сделать это сами.

Кэт, прижав к себе своего маленького соседа, сердито зашипела. Тут было все понятно, не суйтесь — покусаю. Никто и не пытался. Со старшим драконом, однако, тоже никто не решился поговорить. Он вел себя настолько независимо, что одна мысль о том, чтобы подойти и объяснить, почему дракон не может путешествовать в компании людей, если ему это зачем-то нужно, казалась настоящим кощунством.

— Вот наглый тип, да? — весело прокомментировала это Кэт. — Пользуется каретой, как будто ее предоставили специально для него, за стол садится с королевским видом. И попробуй этому дракону объясни, что он по какой-то причине не может путешествовать в нашей компании со всем комфортом. Просто Джеймс Бонд драконий, а я всегда думала, что шпионы должны быть тихими и незаметными.

Советник лишь улыбнулся в ответ, кто такой Бонд, он, разумеется, не знал, но общий контекст понял. Тем не менее, этот дракон, видимо, прекрасно знал, что делает, про таких как раз говорят: наглость — второе счастье.

В таком режиме и продолжалось это путешествие. Очень скоро советник убедился, что его новые попутчики скорее конвоиры, чем охранники. Его почти не оставляли без присмотра и деликатно, но настойчиво пресекали любую попытку отдалиться от общей группы или замедлить путешествие. Да и выбор маршрута они незаметно взяли в свои руки, так что Ингельду оставалось лишь молча следовать указаниям. Это раздражало, но по-прежнему не нервировало. Пока не последовало официального ареста, советник чувствовал себя в относительной безопасности.

— Тебе не кажется, что нас загоняют в угол? — как-то вечером спросила Кэт. Нормально поговорить им теперь удавалось лишь наедине, если не считать маленького драконыша, которого Кэт упрямо именовала Бьёрном. Хотя никаких особых признаков разумности Ингельд в нем по-прежнему не видел.

— Нет, не кажется, — задумчиво ответил советник. — Знаешь… я полагаю, меня хотят как-то использовать, и это должно выглядеть, как добровольное согласие.

— И?

— И не знаю пока. Посмотрим. В любом случае я уже и так по уши увяз в этом деле.