Заповедник смерти

Перебрасываясь шутками, все трое перешагнули порог медпункта с табличкой «Пункт врачебного обследования» и очутились в небольшом помещении вроде тамбура с двумя, кроме входной, дверями и застекленным окошечком со щелью под ним. Над левой дверью висело табло, у правой стояли весы.

– Джонатан Улисс, – раздался женский голос из скрытого динамика, одновременно на табло зажглась надпись «Войдите».

Улисс помахал товарищам и шагнул в дверь из толстого голубого пластика.

За дверью его ждал уютный кабинет с ультрасовременной пенополиуретановой мебелью. В углу стол, стойка картотеки, рядом какая-то установка с пультом, сверкающая хромоникелевыми поверхностями.

За столом сидел молодой человек в очках с редкой щеточкой усов и с лысиной на макушке. Кроме халата и брюк, на нем ничего не было. В руках он держал прямоугольник медицинской карты из плотной зеленой бумаги.

– Раздевайтесь.

– Совсем? – осведомился Улисс.

– По пояс, – лаконично ответил врач.

Джонатан снял куртку и рубашку.

Молодой человек скользнул взглядом по его мускулистому торсу, молча заполнил журнал на столе, кивнул на металлическую площадку с резиновым ковриком позади хромированной установки.

– Становитесь.

Улисс взобрался на площадку.

– Что это?

– Флюорограф.

Врач придвинул к груди и спине альпиниста черные экраны, надел на руки браслеты, включил аппаратуру.

– Дышите глубже... На что жалуетесь?

– На отсутствие развлечений.

Врач не отреагировал на шутку.

– Вдохните и не дышите... Что за шрам на спине?

– Шрам? – Джонатан попытался посмотреть за спину, но ему это не удалось. – Неудачный прыжок в воду. Разве он еще виден?

– Когда?

– Года три назад.

– А шрам выглядит свежим. – Врач переключил что-то на пульте установки, пощелкал рычажками и кнопками. – В вашей медкарте нет данных о травме. Беспокоит?

– Ни Боже мой.

Шрам Улисс заработал в Милане, попав в уличную потасовку, устроенную чернорубашечниками.

– Долго лечились?

– На мне все заживает как на кошке. Отлежал три дня, на четвертый пошел на свидание с девушкой.

Молчание, щелчки переключателей. В левой стороне груди родилась боль, словно в легкое воткнули иглу. Улисс вскрикнул.

– Черт побери, что вы там делаете?

– Терпите, – буркнул врач. – Это профилактическая прививка. Болели в детстве отеком легких?

– Вроде нет.

– Странно, правое легкое увеличено. Вы точно помните?

Джонатан начал сердиться.

– Точно. Долго еще будете исследовать? Я здоров.

Врач молча освободил Джонатана, что-то черкнул в журнале.

– Одевайтесь. Следующего.

Улисс вышел, недоумевая: этот медосмотр отличался от всех осмотров применением аппаратуры, соединяющей в себе флюорограф и что-то еще, и походил на допрос на полиграфе[16].

– Ну что? – встретил его вопросом Неран.

– Здоров как буйвол, – сказал Улисс. – Заходите, я подожду вас у снабженцев, проверю снаряжение.

– Я уже проверил, – улыбнулся Торвилл. – Все снаряжение погружено в вертолет, остается только сесть и лететь. Местные власти дали «добро» на прокладку пробного маршрута и выделили проводника.

– Оперативно! – пробормотал Улисс таким тоном, что Неран засмеялся:

– Крис знает свое дело, иначе не работал бы в отряде. Сбоев у него не бывает.

Торвилл порозовел под взглядом Джонатана, однако остался серьезным. Улисс похлопал его по плечу и вышел из кабинета медицинского пункта.

Вертолет с опознавательными знаками гражданской авиации Паракаса стоял на посадочной площадке в двухстах ярдах от здания Пирина. Летчиков было двое – молодые смуглые парни, похожие друг на друга, как братья. Первого звали Уго, второй назвался Доминго.

– А где бакуэно? – полюбопытствовал Улисс.

– Это я, сеньор. – Из кабины высунулся редковолосый толстяк и помахал рукой; на местного жителя он походил мало. На коротком рукаве его защитного цвета рубашки красовалась эмблема «Птичьего глаза».

– И давно вы из Европы? – спросил Улисс. – Вы ведь немец?

Проводник моргнул, глазки его блеснули холодом и настороженностью.

– Но и вы, сеньор, кажется, не паракасец? Англичанин?

Джонатан засмеялся.

– Один—один. – Он назвал себя. – Просто мне стало интересно: проводник – и не местный.

– Карл Типлер, – представился толстяк, раздвигая в улыбке тонкие губы. – Я здесь уже больше двух лет, изучил местность не хуже индейцев, в том числе и горы знаю. Боюсь вас разочаровать, сеньор, но мне кажется, выбранные вами места подъема не самые удачные. И вообще Тумху – горы с сюрпризами.

– Что вы имеете в виду?

Толстяк пожал плечами.

– Случаются и неожиданные обвалы, и лавинные сбросы, и сели. Тумху – старые горы, эродированные, как полурастаявший кусок сахара, нужно тщательно изучить каждый участок, прежде чем идти на приступ.

– Мы будем осторожны, – беспечно махнул рукой Улисс. – Мне случалось подниматься на стены посложнее этой. К тому же здесь платят не по времени, а за конечный результат.

Летчики, молчавшие во время разговора, переглянулись, не решаясь вмешаться.

– А ваше мнение, соколы? – подмигнул им Улисс.

– Мышиная возня, – презрительно пробормотал тот, кого звали Уго. – Дали бы нам волю, экспедиция давно работала бы в долине.

– Одним уже дали волю, – буркнул проводник, скрываясь в кабине.