Заповедник и другие истории

Экспериментальная творческая киностудия

Москва, Воровского, 33

Уважаемые товарищи Арьев и Довлатов!

Могу сообщить вам, что заявка на фильм о Бунине произвела яркое впечатление. Чувствуется знание темы, владение материалом, литературная и кинематографическая подготовленность авторов.

Но, увы, экспериментальная творческая киностудия лишена возможности производить документальные фильмы.

Хочу открыть вам маленький секрет – ваша заявка используется в качестве учебного пособия для начинающих авторов.

С уважением и наилучшими пожеланиями член сценарно-редакционной коллегии ЭТК

(Л. Гуревич)

24 сентября 1968 г.

Письмо было довольно загадочным. Мы долго исследовали противоречивый текст.

Арьев произнес с каким-то непонятным удовлетворением:

– Нам отказали. Причины не имеют значения.

Через неделю я получил открытку из Москвы:

Наивный Сережа!

Гуревичу не верьте. Вот истинные причины отказа. Бунин нахально родился в 1870 году. Почти одновременно с товарищем Лениным. Юбилей вождя мирового пролетариата, конечно же, затмил юбилей белоэмигранта.

Короче, ваш изысканный Бунин провалился. Мой неотесанный Шолохов оплачен и запускается в производство.

Целую. Ваш Евгений Рейн

Восток есть восток

Мне позвонил драматург Александр Володин:

– Сергей, хотите заработать?

– Очень, – сказал я.

– Жду вас на Ленфильме. Приехали двое из Тбилиси. Члены ЦК комсомола Грузии. Окончили в Москве сценарные курсы. Имеют предписание – снять дипломную художественную короткометражку на Ленфильме.

– А я-то при чем?

– Сценарий ужасный. Надо его переписать. Тут уже составляют договор. Вы будете третьим соавтором. Заработаете рублей четыреста.

– Ого!

Я приехал на Ленфильм. Грузины производили сильное впечатление. Это вам не Аристархов! Замшевые куртки, джинсы, ковбойские сапожки… Один представился:

– Джон.

Второй сказал:

– Гриша.

Сценарием они были вполне довольны. Попытку Ленфильма навязать им соавтора восприняли мужественно. Это взятка, решили они, которую необходимо дать студии. То есть все правильно. В грузинских традициях.

Я быстро прочитал сценарий. Действительно, жалкое произведение. Дорожная кутерьма с пощечинами. Уцененный Чаплин.

– Картина будет немая, – сказал Джон, – в манере тридцатых годов.

Гриша украдкой заглянул в какие-то бумаги, страшно напрягся и произнес:

– В рамках обусловленного молчания…

Мы уединились, чтобы все обсудить. Джон и Гриша вели себя миролюбиво. Я был неотвратимым злом, той данью, которую гений вынужден платить современному обществу.

C нами заключили договор. Я взял экземпляр сценария, чтобы дома его переписать.

На прощание грузины сказали:

– Мы по своим убеждениям джасис-сс-с…

– Кто? – не понял я.

– Джасис-сс-с…

Я растерялся: «Джазисты, что ли?…»

– Кто? – еще раз спрашиваю.

– Джойсисты, последователи Джойса, – объяснил сообразительный Володин.

Вот уж не подумал бы, читая сценарий. Начинался он так:

«Большой вагон. Сидит Гурам. Билета нет…»

Неделю я переписывал сценарий. В моей редакции он назывался:

«Ослик должен быть худым».

Первые кадры были такие. С нарастающим шумом мчится поезд. Неожиданно замедляет ход. Тормозит. Из окна высовывается машинист. Терпеливо ждет. В чем дело? Камера приближается. Через рельсы переползает майский жук…

Володин текст одобрил.

– Неплохо, – сказал он, – даже здорово!

Я встретился с грузинами. Они внимательно читали текст, передавая друг другу страницы.

Наконец Джон сказал:

– Хороший сценарий. Не хуже того, что был. Я посвящаю его тебе, Гриша!

– А я – тебе, Джон!

Мы отвезли сценарий на Ленфильм. Через несколько дней позвонил Володин:

– Сергей, я вас жутко подвел. Непредвиденная история. Грузины оказались самозванцами, мошенниками. То есть они действительно члены ЦК комсомола. Но все остальное – липа. Они не заканчивали сценарных курсов. У них фальшивые справки, дипломы, предписания. А Ленфильм без особых предписаний короткометражек не снимает. Но деньги вы получите.

Я спросил:

– Грузины арестованы?

– Грузины пьют коньяк в буфете…