Заповедник гоблинов

— Нашей монастырской братии, — продолжал старец, — манускрипт доставил немало хлопот. Арамейский оказался знакомым только двоим, да и то один, как мне кажется, больше похвалялся, нежели и вправду знал. Так или иначе, мы сумели прочесть документ, однако вся беда в том, что нам неизвестно, настоящий он или поддельный. По форме он напоминает дневник, посвященный пастырству Иисуса. Не то чтобы события излагались в нем день за днем, нет; он изобилует пропусками, хотя при последующем изложении всегда упоминается, что с момента окончания предыдущей записи случилось то-то и то-то. Судя по стилю, можно предположить, что автор жил в те времена и являлся очевидцем событий. Он не обязательно входил в число приближенных Иисуса, но сопровождал его. В тексте не содержится ни намека на то, кем он был в действительности. Он тщательно избегает упоминать об этом. — Архиепископ сделал паузу и пристально посмотрел на Данкена. — Ты, должно быть, понимаешь, каково значение манускрипта, если только он не поддельный?

— Конечно, — откликнулся Данкен. — Ведь благодаря ему мы узнаем, как проходило пастырство Господа нашего Иисуса Христа.

— Все не так просто, сынок, — вмешался Стэндиш-старший. — Это первое свидетельство очевидца, первое доказательство того, что когда-то на свете и впрямь существовал человек по имени Иисус.

— Но я не… не…

— Уста твоего отца изрекли истину, — провозгласил церковник. — Если не принимать в расчет манускрипта, у нас нет никаких доказательств того, что Иисус — лицо историческое. Имеется, правда, ряд отрывочных сведений, все они вызывают сомнение, наводя на мысль, что здесь либо откровенный подлог, либо позднейшие вставки — возможно, дело рук монахов-переписчиков, которые позволили рвению возобладать над честностью. Мы, те, кто верует, не нуждаемся в доказательствах; Святая Церковь не сомневается в личности Иисуса. Однако наше убеждение зиждется на вере, а никак не на доказательствах. Мы не рассуждаем об этом во всеуслышание, ибо нас со всех сторон окружают неверующие и язычники; делиться с ними своими соображениями означало бы утратить мудрость. Лично нам свидетельство манускрипта, если ему, конечно, можно доверять, ни к чему, но Церковь сможет использовать его для привлечения к себе тех, кто еще не уверовал в Господа.

— Кроме того, — заметил Дуглас Стэндиш, — окажись документ подлинным, это положит, в известной мере, конец разброду внутри самой Церкви.

— Но вы сказали, что он, скорее всего, поддельный.

— Таких слов я не произносил, — возразил архиепископ. — Мы склонны полагать, что манускрипт — подлинный. Однако отец Джонатан, знаток арамейского из нашего монастыря, не настолько силен в этом языке, чтобы утверждать наверняка что-либо относящееся к документу. Нам необходим человек, сведущий в арамейском языке, посвятивший его изучению многие годы, знакомый с изменениями, которые произошли в нем на протяжении развития, и способный отождествить перемены с той или иной эпохой. На арамейском говорили пятнадцать с лишним веков, он имел множество диалектов, один из которых сохранился до наших дней на окраине восточного мира. Однако его современная форма разительно отличается от той, что была в обиходе во времена Иисуса; а насколько я могу судить по известным мне фактам, диалекты уже в ту пору различались так сильно, что люди, расстояние между домами которых составляло всего лишь сотню миль, совершенно не понимали друг друга.

— Очень интересно, — проговорил Данкен. — Подумать только, в нашем доме нашлось нечто столь важное! Но все же я никак не соображу, чего вы…

— Определить подлинность манускрипта, — перебил архиепископ, — может один-единственный человек на свете. Он живет в Оксенфорде.

— В Оксенфорде? На юге?

— Именно так. Он проживает в одной общине ученых, которая около столетия назад…

— Между нашим замком и Оксенфордом, — прервал лорд Стэндиш, — лежит Пустошь.

— Мы пришли к выводу, — сказал прелат, — что у маленького отряда, составленного из отважных и преданных людей, есть возможность благополучно добраться до Оксенфорда. Первоначально мы с твоим отцом собирались переслать манускрипт по морю, но вынуждены были отказаться от своего намерения: пираты распоясались настолько, что ни один честный шкипер не решается покинуть гавань.

— Насколько маленьким должен быть отряд?

— Насколько удастся, — отозвался отец Данкена. — Мы не можем послать полк регулярной армии. Ведь преодолеть предстоит чуть ли не половину Британии, поэтому привлекать к себе внимание нельзя ни в коем случае. Вот почему у маленького отряда гораздо больше шансов на успех. Беда в том, что такому отряду придется идти прямиком через Пустошь, поскольку обойти ее невозможно; по слухам, она протянулась поперек страны от моря до моря. Было бы несколько проще, если бы мы знали, где сейчас Злыдни; молва утверждает, что север буквально кишит ими, а по последним сведениям, они как будто двинулись в северо-восточном направлении.

— В нашу сторону, — присовокупил архиепископ, сопроводив свои слова кивком головы.

— Вы хотите сказать, что Стэндиш-Хаус…