Заповедь Варяга

– Называй как хочешь. Можно сказать и мамонт. А те, кто остался, работали на хозяина не покладая рук, как шестерки на пахана. Глухой форшмак получился. Ты думаешь, они только плац лизали? – скривился Рафик. – Если бы! Опоганились мальцы чисткой сортиров! Перековались, падлы! Вот этого братва им простить не сумела. Когда они закончили свой трудовой почин и стали возвращаться на хазы, так блатные перекололи их заточками, как баранов. Лишь немногие сумели уцелеть, да и те, кто не запачкался по жизни. Веселенькая история, не правда ли, Варяг? – хмуро поинтересовался Рафик.

Рафик частенько баловался высококачественной наркотой. Сейчас он получал кайф, а в такие минуты человека тревожить грешно, пускай поблаженствует. Зрачки у него сузились – он был на пике. Зэк медленно лег на шконарь и, заложив руки за голову, разглядывал облупившуюся краску на втором ярусе. Рафик взлетел. И видно, «дурь», крепко побаловавшись с памятью вора, зашвырнула его в далекую юность. Если это не так, тогда отчего лицо бродяги приняло почти мечтательное выражение? Рафик скоро пришел в себя. Свесил длинные ноги со шконки и спокойно заговорил, как будто это не он, а кто-то другой всего лишь несколько минут назад переживал сладостные мгновения:

– Они не нас резали. Они тебя хотел достать, Варяг.

– Да, Рафик, такие вот дела... – неохотно улыбнулся Варяг.

В тот момент его занимали совсем другие думы, нежели произошедшая резня. Сейчас он мысленно был там, где в его помощи больше всего нуждался сходняк. Через два месяца в Питере должны были пройти тендерные торги по поводу двух заводов – судостроительного и сталелитейного. Об этом Владислав узнал от Нестеренко, тот прислал маляву с последними новостями со свободы.

Законные давно положили глаз на эти лакомые куски, а следовательно, нельзя допустить того, чтобы заводы ушли в чужие руки. Помимо этого, нужно было решить еще некоторые вопросы с питерской братвой и несколькими неугодными сходняку лицами. Оставалось только найти человека, который смог бы без проблем уладить все эти вопросы, не посягнув при этом на основы воровского закона.

Над возможной кандидатурой на столь нелегкую роль Варяг думал недолго. Ангел – вот кто сможет решить все без шума и пыли. К тому же связь с ним поддерживать намного легче, чем с Нестеренко. Вечером того же дня Варяг отписал маляву Ангелу и тем, кто продолжал служить воровскому делу на воле.

Часть 3

Глава 11 ИЗ МОЕГО ОКНА ВИДНА БУТЫРКА

Ангел обосновался в Тихвинском переулке, в небольшой двухкомнатной квартире. Вряд ли соседи подозревали, кто живет рядом с ними. Собственно, им и дела до него было мало, – уходил он рано, возвращался далеко за полночь. Даже если бы у них спросили о жильце, они, скорее всего, пожали бы плечами: всегда приветлив, но суховат, добрым не назовешь, но зла тоже никому не делает, правда, смотрит жестковато, но это такая особенность, – каких только людей нынче не встретишь! Они были бы очень удивлены, если бы узнали хотя бы толику правды о нем и о тех возможностях, которыми обладал этот с виду такой обыкновенный человек.

Ангел отказался от шикарной квартиры, которую ему предлагал сход, благоразумно считая, что высокую траву чаще стригут. Но желание жить незаметно скорее было продиктовано старыми привычками и врожденным презрением ко всему шикарному. Вор не должен жить в хоромах хотя бы потому, что он не принадлежит себе, а все, что ему нужно, так это крыша над головой и кусок хлеба. А потом, для человека, большую часть жизни прокантовавшегося в тесных казематах, шикарные апартаменты непривычны и даже грешны!

Три дня назад его посетил Сивый. Постоял на балконе, глядя на Бутырскую тюрьму, выкурил сигарету. Ничего не сказал, но по глазам было видно, что понял все. Человек-то он умный, хоть и не бродяга! А потом молча протянул маляву от Варяга, запаянную в обыкновенный полиэтиленовый пакетик. Варяг коротко рассказал о стычках с суками, просил, чтобы «погоняли подливу», объяснял, как протоптать тропинку для грева, а то питерская братва уже который месяц «сидит на подсосе».

Еще Варяг просил выезжать в Питер немедленно и разобраться во всех этих питерских непонятках. И по возможности держать его в курсе происходящего. Вылетать Ангел решил на следующий день – в Москве оставались кое-какие нерешенные дела, и их следовало уладить как можно скорее. Например, нужно было решить спор между подольской и измайловской бригадами. Парни не поделили какой-то магазинчик на окраине города, следовало разобраться. Не хватало, чтобы еще перестреляли друг друга из-за какого-то захудалого ларька!