Запомните нас живыми

Диссонансом на фоне этой нервной, спонтанной и искренней церемонии прозвучали настойчивые расспросы траурного вида женщин: «А что, обозов не будет?» Кем-то был пущен слух, что здоровых выведут через Термез, а раненых и больных повезут через «незаметную» Кушку. Около сорока женщин приехали из разных мест Союза: а вдруг врет похоронка, и живы сын, муж или брат? И сегодня стоит перед взором очаровательная молодая женщина в дорогой шубе и с шизофреническим блеском в глазах: «Вы из Красного Креста? (по-видимому, аналогия с ооновцами) Мне-то вы скажите правду, когда повезут уродов?» На ее ресницах вместе со снежинками таяла последняя Надежда Человеческая.

А дальше – самая ответственная, самая памятная фраза, которую довелось переводить за свою переводческую судьбу. На обращенный ооновцам вопрос о завершении вывода войск канадский наблюдатель ответил сухо: The best of my knowledge, on the Western axis of Afghanistan no Soviet troops remained – «Насколько мне известно, по западной оси вывода войск из Афганистана советских войск не осталось». Раньше и потом мне доводилось переводить многих известных лиц, в том числе Клинтона, принцессу Диану, Наджибуллу, Цзян Цзэминя, Менгисту… Но эту фразу я осилил, кажется, на третьем выдохе. Ком встал в горле… На часах, на календаре было 10.20 15 февраля 1989 года.

Почти одновременно другой мост – в Термезе – пересечет бронетранспортер командарма Бориса Громова. А здесь, в Кушке, первый из встретившихся на советском берегу журналистов (с Центрального телевидения) получил на память копию самого документального из моих стихотворений. В нем такие строки:

Нотный скомканный лист:
Позабыть обо всем —
Просто время пришло возвращаться.
Снег наивен и чист.
Неслепящ, невесом.
А глаза почему-то слезятся…

Борис Подопригора

I. ПРЯМОЕ ВКЛЮЧЕНИЕ

АФГАН

Афганское десятилетие: пока живы эмоции…

Не скажешь, что ввод наших войск в Афганистан стал неожиданностью для всех. Мысли на этот счет наводил нескрываемый холод газетных строк сначала про неожиданную болезнь (читай: арест), затем про внезапную смерть (значит, убийство) «основателя и бывшего Генерального секретаря ЦК Народно-Демократической партии Афганистана, вождя саурской революции, большого друга советского народа Нур Мухамеда Тараки». Многие, привыкшие читать между строк, поняли – будут последствия…

Невостребованные журналы для политзанятий

20 декабря 1979 года в воинскую часть недалеко от Ферганы соседи-десантники привезли несколько ящиков. На временное хранение сдавали не берущееся в поход политико-воспитательное имущество: грамоты-вымпелы, журналы для политзанятий и – самое ценное – бобины с кинофильмами. Сопровождавший груз старлей Жора Татур встретил среди «приемщиков» своих однокашников по Военному институту иностранных языков. Поэтому, делясь привезенным скарбом («Один ящик – вам. Остальные заберу, когда вернусь»), намекнул: «Мы – на месяц за речку». Ему даже завидовали: повезло мужику – настоящим делом займется и за границей побывает. В единственно доступной тогда загранице – в ГДР, Чехословакии и Венгрии – могли служить, как нам говорили, особо достойные и многократно проверенные. Тем временем выражение «за речку» стало главным эвфемизмом последующего десятилетия. Тогда же всем объяснили про «американского шпиона и предателя Амина», что «второе Чили не пройдет». Вспоминали Испанию 1936-го как «правое дело», которое на сей раз «мы доведем до победы». Но вскоре «за речку» стали направлять уже не только романтиков.

Вы запомните нас…

Афганское десятилетие у связавших с ним свою судьбу разделило мир на два «полушария» – рассудочное и чувственное, позднее примиренные поэтической строкой: «Вы запомните нас живыми. Ну а внуки рассудят потом».