Запомни - все обман! [СИ]

Притворяясь совершенно обычным котом, Приятель сосредоточенно намывало лапой морду. Диана протянула ладонь к полосатой спине: кот позволил себя погладить, но на руки не дался. «Вечером устроим «разбор полетов»", — мысленно пообещал коту Воронцов. То, что зверь каким–то образом «контактирует» с «подопытным кроликом» вызывало страх и удивление, Воронцов боялся ковыряться в этих ощущениях, боялся прорвать тонкую пленку между странностями и реальным бредом наяву. Теперь, когда дело коснулось любимой девушки, время уклончиво–доверительного сосуществования — кончилось. За себя Захар не переживал, но странный кот, бесстрашно разбирающийся с огромными собаками — опасное соседство для нежной и доверчивой девушки.

— Папа спать лег, — говорила между тем Диана, — хочет назавтра быть в полной форме. Захар…, Захар ты меня слушаешь?

— Конечно, — опомнился, задумавшийся обожатель.

— Что ты ему сказал? Папа жутко доволен, какие–то планы строит, говорит, что лучше всего в Москву переехать… Как ты смог так легко убедить его на отъезд?

«Предъявил ему «наследство»", — мог бы ответить Воронцов, но не стал намекать простодушной девушке на меркантильность батюшки.

— Гамлет Давидович разумный человек и желает счастья любимой дочери.

— Поверить не могу, — вздохнула Дина и протянула к Захару невесомые, ласковые руки.

Любимая ушла поздним вечером. Перед расставанием Воронцов попросил Дину передать отцу, что завтра опоздает на работу. Утром у него важные дела, «связанные с их отъездом».

Нежно поцеловав на прощание, Захар закрыл за девушкой входную дверь, вышел в небольшую гостиную, увидел кота, свернувшегося на тумбочке под двумя фотопортретами: Эйнштейна с высунутым языком и бородатого, напряженно глядящего Перельмана. (Существование этих двух ученых в одной с ним реальности, когда–то примирило Воронцова с действительность.) Подошел к тумбочке вплотную — хитрый (или деликатный) зверь моментально «проснулся» и сел, — сказал:

— Ну что, Приятель, пообщаемся, поговорим?

Человеку свойственно приписывать животным обладание сходных с ним эмоций. Домохозяйки расписывают, вернувшимся с работы мужьям, как сегодня их котик или собачка «переживали стресс» после шлепка по попе тапкой: «Милый, в глазах Мурзика я увидела такое недоумение, разочарование, тоску!..» Старушки повсеместно уверяют, что их питомцы способны мимикой передать любое настроение.

Воронцов с животными общался мало и совсем их прежде не очеловечивал. Но в тот момент, мог голову отдать в залог: Приятель повел себя так, словно давно ждал разговора по душам. Уселся прямо — в глазах мелькнуло выражение «ну наконец–то!» — и вперил взгляд в визави Воронцова.

Захар насторожено «открылся». Подготовил мозг к восприятию на другом уровне, отправил мысленный вопрос: «Кто ты такой?»

Ответа не последовало. Перед Воронцовым сидел обычный кот.

«Откуда ты пришел?»

Замелькали образы… Видеоряд проносился перед мысленным взором Захара с сумасшедшей скоростью, Воронцову показалось, кот как будто листает в фантастическом темпе цветной журнал… Но снимки размывались!

— Тихо! Тихо! — отстранился беглец. — Я не успеваю за тобой!

Кот разочарованно — ей же ей разочарованно! — прекратил трансляцию. Тяжело дыша, Захар спиной допятился до дивана, рухнул, как подкошенный…

Грудь вздымалась как после стремительного часового бега. По лицу струился пот, горло стискивала жажда, Воронцов посмотрел на часы — трансляция длилась не белее минуты!

А вымотала так, словно Захар бегом на гору забирался.

Зверь продолжал сидеть на тумбочке, с укоризной глядел на человека. В голове Воронцова возник образ огромной книги: закрытой, запечатанной.

— Мне… мне нужна книга? — прокашлявшись, хрипло спросил Захар. — Я должен найти какую–то книгу?

Кот раздраженно потряс ушами, как будто ответил «нет». Продолжил общаться с Воронцовым мысленными образами: большая книга распахнулась, под легким ветром затрепетали пожелтевшие страницы…

— Книгу надо открыть?… Перелистать страницы не середине?.. Мне надо открыться?! Я сам — закрытая книга?!

Приятель довольно смежил веки.

Кот просил человека полностью ему открыться! Напряжение и страх, так долго жившие в Захаре, превратили его сознание и душу в плотно запечатанный фолиант, для полноценного контакта зверю не хватало — ДОВЕРИЯ.

— Так просто не получится, — пробормотал Захар, неловко слез с дивана и, пошатываясь, побрел на кухню. — Наверное я не готов… Мне надо пообвыкнуться с этой мыслью…

Воронцов заварил большую чашку крепкого чая, сел на табурет лицом к окну и, слепо глядя в заоконную темень, задумался.

Довериться коту? Открыться навзничь?

Легко сказать.

А чем закончится эксперимент? Превращением травоядного кролика в мелкого домашнего хищника? в иную ступень пищевой цепочки, да? Жил себе почти спокойно подопытный сверхразумный человек, математические формулы, как семечки щелкал, стало скучно, решил рискнуть. Где наша не пропадала.

Рискнул. А назавтра пришла Диана и увидела, как Воронцов лакает молоко из блюдца. Языком умывается.

Смешно.

И жутко.