Заплыв на чугунных ломах. Партийная критика «Мировой революции-2»

М. Васильев приписывает мне провозглашение герильи «самоцелью». Почему – непонятно. Из всех моих текстов следует, что это – лишь метод, не более того. Какого черта я переводил статью Че Гевары «Партизанская война как метод» (где это четко сказано) и в переводе специально усилил это положение (написал, чтобы избежать сомнений, что «эта форма борьбы (герилья. – А.Т.) является всего лишь методом»[3], хотя у самого Че это место дано не с такой определенностью: «esta modalidad de lucha es un método»[4]), если теперь М. Васильев приписывает мнепрямо противоположный взгляд?

Более того, Васильев просто не понимает, что я пишу. Я пишу о «территориях непрозрачности» как об одном из условий успешного захвата власти революционными силами, а он мне задает вопрос: а почему потом, спустя 35–40 лет (в Китае) или 20 лет (в Анголе, Мозамбике) вводится капитализм? А потому, дорогой М. Васильев, что это разные вещи: успешный захват власти (о чем я пишу) и эволюция суперэтатистских государств после краха Восточного блока. То, о чем говорит Васильев, – это закономерный конец сталинской модели. Нужно быть либо сталинистом, либо (как обычно у троцкистов) сильно зацикленным на сталинизме, чтобы думать, что ничего, кроме сталинизма, получиться не может.

М. Васильева, похоже, раздражает само слово «герилья», так как «правильные» французские троцкисты (Глюкштейн, например) о ней не говорят. Он не понимает, почему вообще я использую именно это слово. А потому, что выгода позиции партизанского отряда (или подполья) – в непрозрачности для противника, непрозрачности, которая позволяет революционерам (более слабой стороне) использовать фактор внезапности. Внезапность же – огромное преимущество в бою. То есть я говорю – и уже давно[5] – о зонах автономии. Поскольку троцкисты «первого мира», позицию которых и озвучивает М. Васильев, заняты реформистской работой, их не беспокоит, что их деятельность целиком прозрачна для буржуазных спецслужб. Они же ничего противозаконного не делают. То есть безопасны для капитализма. Но поскольку, будучи реформистами, они почему-то себя именуют «революционерами», их, конечно, очень раздражает, когда кто-то указывает им на их реформизм.

Вот и М. Васильев в раздражении пытается всех убедить в том, что если я написал «стратегия мировой революции как мировой партизанской войны», стало быть, я думаю, что все должны бегать в джунглях с автоматами. Что за глупость! В материале четко сказано, что речь идет о создании зон автономии (в идеале – выпадении из капиталистического мира стран революционной суперэтатистской диктатуры, устанавливающих между собой горизонтальные контакты), зон, которые могут нарушить пути снабжения и пути сообщения мирового капитализма и отсечь метрополии от источников сырья (планетарных «баз снабжения» империализма). Это – именно партизанская стратегия, никакая другая, так как стратегия большой войны («герры», а не «герильи») совершенно иная: это стратегия фронтальных столкновений, массированного разрушения хинтерланда противника (с воздуха, например) и, наконец, захват территории врага.

Я поражен, что троцкист М. Васильев занимается восхвалением провалившихся анархистских революционных экспериментов – Парижской Коммуны и «коммун Арагона». Какое позорище устроили анархисты из Парижской Коммуны и сколько жизней это стоило парижским рабочим – об этом я написал в статье «Мать беспорядка»[6]. О тоталитарно-уголовно-паразитическом опыте «коммун Арагона» советую почитать большую подробную работу Кивы Майданика «Испанский анархо-синдикализм в первый период национально-революционный войны 1936–1939 гг.»[7].