Записки успешного манагера

Весь вечер я просидела на скамейке, обдумывая слова маман. Отныне жизнь представлялась мне в мрачных тонах. Из раздумий меня вывела соседка Анжела, которая радостно сообщила, что в доме напротив продают петушки на палочке по десять копеек за штуку. Петушки были гораздо важнее Павлика Морозова и маман-антикоммунистки, и мы помчались в соседний двор. Назад мы возвращались довольные, с десятью петушками и фиолетовыми от красителей языками. Восемь петушков мы продали за двадцать копеек оставшимся во дворе товарищам. В следующем месяце мы с Анжелой весьма успешно приторговывали петушками, пока моя маман не надрала мне уши за то, что я сама эту гадость ем и другим продаю. Тем не менее мысли о Павлике не давали мне спать. После недельных раздумий я сделала несколько весьма важных открытий:

Моя маман не любит Павлика Морозова.

Моя маман не любит коммунистов.

Мой отец работает в подпольном обувном цехе и тоже не любит коммунистов.

Если коммунисты узнают, где работает папа, они заберут у нас все имущество и отправят моих родителей в тюрьму.

Маму с папой я люблю.

Значит, Павлик Морозов — сволочь и коммунисты тоже.

Коммунистов, правда, было немного жаль, потому что очень уж мне нравилась фотография кудрявого мальчика Володи Ульянова. Тогда я решила, что коммунистов пока можно оставить в стороне, о подпольной деятельности папы им знать совершенно необязательно, а вот Павлик все-таки сволочь.

Я прочувствовала это всей душой и решила рассказать всему миру. Мир начинался с нашего двора. Вечером следующего дня я собрала всех своих друзей и сказала, что пора бы уже им узнать о том, кем был на самом деле Павлик Морозов. Рассказывала я воодушевленно, махая руками. Друзья, в отличие от меня, учившейся в элитной русской школе, все как один учились в районной армянской и успехами в учебе похвастаться не могли. О существовании Павлика Морозова они даже не догадывались, и толком никто ничего не понял. Аркадик предложил набить этому Павлику морду, Анжела — сжечь газеты в его почтовом ящике, а Артак — облить водой с крыши. Сплетница Кнар, которая все всегда знала и любила врать, заявила, что у сестры Павлика вши и видела она это собственными глазами. При этом Кнар выпучила глаза и прошептала: «Морс арев!»[20] Поняв, что толку от таких слушателей мало, я махнула рукой и пошла спать.