Записки упрямого человека. Быль

Крайне искусительны транквилизаторы и антидепрессанты, но их сложно доставать, они исключают алкоголь и тянут в петлю. Был у меня клинический опыт ознакомления со всем спектром популярных успокоительных пилюль. Году этак в 97-м мне пришлось дважды гореть в самолете, после чего у меня появилась устойчивая неприязнь к путешествиям в «железных птицах». А летать было необходимо: я тогда «шабашил» на ОБСЕ и каждый месяц таскался в Европу. За неимением лучшего я поначалу крепко выпивал перед вылетом, но вскоре понял, что так лишусь печени и здравого смысла, плюс меня бесконечно раздражала постоянная беготня по малой нужде. Тогда я пошел к своему старинному другу Мише М., который в свободное от борьбы за легализацию легких наркотиков время возглавлял психоневрологическое отделение в одной из московских больниц.

– Михаил! – обратился я к нему. – Мне нужна пилюля от самолетов. Очень сильная пилюля.

– Братское сердце, – ответил он. – Проблема в том, что пилюль тьма, но какая тебе подходит, поди знай?! Мы такие разные. Все пробовать надо.

Так и поступили: я приходил каждые 48 часов к нему, он лез в сейф и выдавал пилюлю для пробы. Я ее употреблял, анализировал и делал заметки в органайзере. После трех месяцев исследований я пришел к следующим заключениям. За Америку можно не беспокоиться: ее убьет прозак – самое идиотское изобретение за всю историю фармакологии, рассчитанное на тупых иждивенцев, и без того лишенных воображения. С Европой тоже проблема: если там продолжат пожирать ксанакс, то прорастут в землю, – он тотально лишает воли к жизни. Особняком держится Германия с золофтом: золофт, естественно, для арийцев – превращает их в отдельную деталь карбюратора или тормозной системы. Гы-гы! Обожаю метафоры! С золофтом надо хитрее: до употребления записать список необходимых к реализации действий, включая прием пищи.

В общем, к концу третьего месяца у Миши кончились лекарства, а я понял, что мой лётный недуг к депрессии не относится, и фокус наших исследований стоит перевести на транквилизаторы. Тут все и срослось. Оказалось, что транквилизаторы являются естественной пищевой добавкой каждого живущего на зарплату врача, и необходимости в их изучении нет. Мне было предложено меню из шести наименований, из которого я без труда выбрал алпразолам с клоназепамом и закрыл вопрос. С тех пор я летаю не то чтобы с удовольствием, но без отвращения. Вдумчиво летаю. Ну вот. Пока всё. Надеюсь, что мой подход к здоровому образу жизни дает необходимый материал для предположения, каким бы я был перспективным врачом, если бы получил соответствующее образование. Хотя, скорее всего, меня бы увлекли всякого рода экспериментальные исследования, потому что состоим мы из какой-то недолговечной ерунды, и наука просто обязана поскорее перевести наши хлипкие тела сначала в цифровую, а потом и в энергетическую форму.

А пока, любезный читатель, глотайте БАДы горстями (что не примется, то выйдет естественным путем), сливайте плохую кровь на рингах или татами (жизнь дозирует экстрим, но лучше, если это происходит под наблюдением опытного тренера), работайте до полного изнеможения, ешьте и пейте всё без разбору в свое удовольствие, одевайтесь вызывающе и отбросьте прочь надежду, что медицина вам поможет. Она бы помогла, живи мы ветхозаветными сроками, а так у нас, по грехам, времени-то – на одну кружку Эсмарха. Глупо тратить это время на что-либо, кроме поиска смысла жизни, который, как известно, в жизни самой.

P. S. У моего папы был друг – однокурсник по военно-медицинской академии имени Кирова, профессор, венеролог. Так вот, его терапевтическим козырем был метод «выжженной земли». Он искренне полагал, что наиболее серьезные заболевания не терпят конкуренции, и всем прививал сифилис – для последующего исцеления малыми, но регулярными дозами пенициллина. Профессор имел серьезные шансы стать спасителем мира, но безжалостный к аморальщине коммунистический режим лишил его ученых званий и практики. Так что он давно не у дел. Я с ним встретился в Риме этой весной, где он с супругой праздновал бриллиантовую свадьбу.

Вкус. Откровенная брехня

Прохладной осенью 1984 года, за два месяца до демобилизации, я значительно превысил свои солдатские полномочия во время служебной командировки в один южный край, за что чуть не попал под трибунал. Но был взят на поруки своим генералом и сослан с другими двумя солдатами – Сергеем К. и Андреем И. – дожидаться дембеля на стрельбище.

Стрельбище находилось в 20 километрах от расположения нашей части, под Ростовом-на-Дону. Из себя этот важный стратегический объект представлял бескрайние пространства, огороженные бетонным забором. Видимо, к объекту потеряли интерес давно, поскольку бетонные «стаканы», куда вставляли плиты, даже не потрудились залить бетоном, лишь подбили с четырех сторон деревянными клиньями. Именно это обстоятельство и сыграло свою трагическую роль в последующих событиях, но об этом попозже.