Записки у изголовья (Полный вариант)

А ведь это была простая собака… Разве не удивительно?

10. Первый день года и третий день третьей луны [35] …

Первый день года и третий день третьей луны особенно радуют в ясную погоду.

Пускай хмурится пятый день пятой луны. Но в седьмой день седьмой луны туманы должны к вечеру рассеяться.

Пусть в эту ночь месяц светит полным блеском, а звезды сияют так ярко, что, кажется, видишь их живые лики.

Если в девятый день девятой луны[36] к утру пойдет легкий дождь, хлопья ваты на хризантемах[37] пропитаются благоуханной влагой, и аромат цветов станет от этого еще сильнее.

А до чего хорошо, когда рано на рассвете дождь кончится, но небо все еще подернуто облаками, кажется, вот-вот снова посыплются капли!

11. Я люблю глядеть, как чиновники, вновь назначенные на должность…

Я люблю глядеть, как чиновники, вновь назначенные на должность, выражают свою радостную благодарность.

Распустив по полу длинные шлейфы, с таблицами в руках,[38] они почтительно стоят перед императором. Потом с большим усердием исполняют церемониальный танец[39] и отбивают поклоны.

12. Хотя караульня в нынешнем дворце [40] …

Хотя караульня в нынешнем дворце расположена у Восточных ворот, ее по старой памяти называют Северной караульней.

Поблизости от нее поднимается к небу огромный дуб.

— Какой он может быть высоты? — удивлялись мы.

Господин почетный тю̀дзё[41] Нарино̀бу пошутил в ответ:

— Надо бы срубить его у самого корня. Он мог бы послужить опахалом для епископа Дзете.

Случилось так, что епископ этот был назначен настоятелем храма Ямасина̀ и явился благодарить императора в тот самый день, когда господин Наринобу стоял во главе караула гвардии.

Епископ выглядел устрашающей громадиной, ведь как нарочно, надел сандалии на высоких подставках.

Когда он удалился, я спросила Наринобу:

— Что же вы не подали ему опахало?

— О вы ничего не забываете! — засмеялся тот.

13. Горы

Горы О̀гура[42] — «Сумерки», Касэ̀ — «Одолжи!» Мика̀са — «Зонтик», Конокурэ̀ — «Лесная сень», Ирита̀ти — «Заход солнца», Васурэ̀дзу — «Не позабуду!», Суэнома̀цу — «Последние сосны», Катаса̀ри — «Гора смущения», — любопытно знать: перед кем она так смущалась?

Горы Ицува̀та — «Когда же», Каэ̀ру — «Вернешься», Нотисэ̀ — «После…».

Гора Асакура̀ — «Кладовая утра». Как она прекрасна, когда глядишь на нее издали!

Прекрасная гора Охирэ̀.[43] Ее имя заставляет вспомнить танцоров, которых посылает император на праздник храма Ивасимѝдзу.

Прекрасны горы Мива̀ — «Священное вино».

Гора Тамукэ̀ — «Возденем руки». Гора Матиканэ̀ — «Не в силах ждать». Гора Тамасака̀ — «Жемчужные склоны». Гора Мимина̀си — «Без ушей».

14. Рынки

Рынок Дракона. Рынок Сато̀.

Среди множества рынков в провинции Ямато всего замечательней рынок Цуба̀. Паломники непременно посещают его по дороге в храмы Хасэ̀,[44] и он словно тоже причастен к поклонению богине Ка̀ннон.

Рынок Офуса̀. Рынок Сика̀ма. Рынок Асука̀.

15. Горные пики

Горные пики Юдзурува̀, А̀мида, Иятака̀.

16. Равнины

Равнина Мика̀. Равнина А̀сита, Равнина Соноха̀ра.

17. Пучины

Касикофу̀ти — «Пучина ужаса»… Любопытно, в какие мрачные глубины заглянул тот, кто дал ей такое название?

Пучина Наирисо̀ — «Не погружайся!» — кто кого так остерег?

Аоиро̀ — «Светло-зеленые воды» — какое красивое имя! Невольно думаешь, что из них можно бы сделать одежды для молодых куродо.

Пучины Какурэ̀ — «Скройся!», Ина̀ — «Нет!»,

18. Моря

Море пресной воды.[45] Море Ё̀са.[46] Море Кавафу̀ти.[47]

19. Императорские гробницы [48]

Гробница Угу̀ису — «Соловей». Гробница Касива̀ги — «Дубовая роща». Гробница Амэ̀ — «Небо».

20. Переправы

Переправа Сикасуга̀. Переправа Коридзума.

Переправа Мидзуха̀си — «Водяной мост».

21. Чертоги [49]

Яшмовый чертог.

22. Здания

Врата Левой гвардии.[50] Прекрасны также дворцы Нѝдзё, Итидзё. И еще дворцы Сомэдоно̀-но мия̀. Сэкайѝн, Сугава̀ра-но ин, Рэнсэйѝн, Канъѝн, Судзакуѝн, Оно̀-но мия̀, Коба̀й, Ага̀та-но идо̀, Тосандзё̀, Кохатидзё̀, Коитидзё̀.

23. В северо-восточном углу дворца Сэйрёдэ̀н…

В северо-восточном углу дворца Сэйрёдэ̀н[51][52] на скользящей двери, ведущей из бокового зала в северную галерею, изображено бурное море и люди страшного вида: одни с непомерно длинными руками, другие с невероятно длинными ногами. Когда дверь в покои императрицы оставалась отворенной, картина с длиннорукими уродами была хорошо видна.

Однажды придворные дамы, собравшись в глубине покоев, со смехом глядели на нее и говорили, как она ужасна и отвратительна!

Возле балюстрады на веранде была поставлена ваза из зеленоватого китайского фарфора, наполненная ветками вишни. Прекрасные, осыпанные цветами ветви, длиною примерно в пять локтей, низко-низко перевешивались через балюстраду…