Читаем Записки сыщика полностью

— Катерина Прокофьевна, будьте так добры, дайте мне адрес в Москве вашего знакомого Василия Никитина. Будьте уверены, я вас от всех неприятностей отстраню и сохраню в тайне все, переданное мне вашим хозяином, моим добрым приятелем.

— Не опасайтесь ничего, Катерина Прокофьевна, — сказал в свою очередь хозяин. — Этот барин — мой старинный приятель, можно сказать, друг, а потому отдайте ему адрес, да и письма вашего Василия. На кой черт они вам нужны? Вам ведь с ним уже не детей крестить, и вы его уже больше нигде не встретите. Да и крестного его отца письмо отдайте, в котором он извещал вас о побеге. Что вам с таким народом мучиться-то? Бог милостив, будете жить во сто раз спокойнее. А их приберут к рукам. Не правда ли, ваше благородие? спросил хозяин гостя.

— Правда, истинная правда. Преступников не должно укрывать: пред Богом — грех, да и перед людьми стыдно, — сказал неизвестный.

Катерина Прокофьевна, не ожидавшая такого разговора, сильно сконфузилась и едва могла сказать:

— Я боюсь, чтобы не вышло для меня чего худого.

— Ну, полноте же сомневаться, — ответил хозяин. — Когда я и жена моя принимаем в вас участие, так какое же тут может быть для вас худое дело?

Катерина Прокофьевна отправилась в свою комнату, вынесла оттуда три письма и, подавая их неизвестному барину, сказала:

— Будьте милостивы, защитите сироту!

<p>Рассказ 28</p>(Окончание предыдущего рассказа)

Неизвестный барин был не кто другой, как полицейский чиновник. Взяв письма, он на другой день отправился к своему начальнику, от которого, получив надлежащее предписание, отправился в Москву.

В Москве он остановился под именем приказчика, торгующего полотнами, на том самом подворье, которое было указано в письме. Он начал следить и всматриваться в каждого приходившего на подворье, потому что о приметах Василия Никитина он знал со всеми мельчайшими подробностями. Катерина Прокофьевна даже сказала, что у него левое ухо сверху рассечено надвое — на кулачном бою, когда еще он жил на фабрике.

Приласкав коридорного служителя, он, обсуждая с ним торговые заведения, спросил:

— Что, Иванушка, не останавливалась ли у вас на подворье молодая женщина, Катерина Прокофьевна, недели три тому назад? Она сюда хотела приехать для покупки ситца у здешних фабрикантов.

— Эту женщину уже не одни вы изволите спрашивать, — отвечал коридорный. — О ней раза четыре у меня спрашивал пивщик с Немецкого рынка.

— А как зовут этого пивщика?

— Я, право, не знаю.

— А где он торгует?

— И этого не знаю. Слышал, что на Немецком рынке, а где именно, не спрашивал.

— Как бы это узнать? Мне с этим человеком нужно увидеться, потому что он родственник Катерины Прокофьевны, двоюродный брат, да и человек-то он отличный.

— Да это видно и по обличию, что он человек-то хороший и, должно быть, непьющий. Лицо у него такое бледное. Если вам угодно, я спрошу о нем у нашего дворника: он по пьяной части ходок и всех пивщиков в нашей стороне знает наперечет.

— Пожалуйста, спроси.

Через полчаса коридорный вернулся и объяснил, что пивщика зовут Федором Игнатьевым, а торгует он близ часовни, возле трактира.

— Спасибо тебе, дружок. За это вот тебе на чай двугривенничек.

Вечером полицейский чиновник отправился отыскивать портерную лавку. Близ трактира их было две. Он посмотрел с улицы в окно и в одной из них увидал буфетчика небольшого роста, весьма толстого, а в другой пиво отпускал седой старик. "Что за дьявольщина такая! — подумал чиновник. Верно, какая-нибудь ошибка. Надобно поис кать хорошенько — нет ли еще третьей лавки". Побродив по рынку, он нашел и третью, но та была не рядом с трактиром, а подле мучных лавок. В окно он увидал за буфетом женщину с грудным ребенком и молодого парня, лет восемнадцати.

"Нет, и это не то. Что же делать?" Войти в каждую из них, одному пить пиво и завести со служителями разговор — неловко. Взять с подворья дворника и с ним отправиться — навлечешь подозрение. Нужно познакомиться с кем-нибудь из здешних жителей". С этой мыслью он вошел в один из трактиров и приказал подать себе чая.

Тут он увидал мастеровых, пивших водку, по-видимому портных. Он не ошибся, потому что они, разговаривая между собой о работе, бранили своего хозяина за то, что тот не выдал заработанных денег.

Полицейский подошел и спросил, не возьмется ли их хозяин сшить для него, из его материи, жилет.

— Да наш хозяин за что хочешь возьмется, — только сшить-то не сумеет! — сказал один.

— Почему же это?

— Потому что не умеет кроить.

— Так не возьметесь ли вы это сделать?

— А вы где живете? — спросили портные.

— Недалеко отсюда. Я приезжий на время, и мне хочется, чтобы жилетку сделали поскорее.

— Да мы вам ее сошьем в один день. Мы живем напротив часовни, вы только придите сюда в трактир и пошлите — нас знают. И будьте спокойны, мы сделаем жилетку хорошо. Уж хозяину нашему так не сделать.

— Очень рад! Ну а как же мне спросить-то о вас?

— Скажите, чтобы послали за Утюговым.

Потолковали еще, и он спросил, где бы ему выпить хорошенького пивца.

— Да в любой портерной: здесь пиво-то везде хорошее.

Перейти на страницу:

Все книги серии Уголовные тайны. История. Документы. Факты

Похожие книги