— У меня взять нечего: знать не знаю и ведать не ведаю, да и тебя-то, мать моя, в первый раз вижу! — скажу я тогда.
— Да этому, брат, не поверят, этим не отделаешься. Она тебя тогд а уличит хозяйской сестрой и скажет, пожалуй, еще, что и обокрасть-то ты ее научил, для того чтобы получить себе от нее деньги за свои хлопоты.
— Что хочешь говори, уж ей со мной тягаться будет трудно, да она и сама не захочет путать меня из-за пустяков. К тому же я бывал уже в переделах-то не раз, и все сходило с рук благополучно. Вот не хочешь ли, я расскажу тебе маленькую историю, от которой я во время службы моей очень счастливо отделался?
В одной губернии, в какой именно, я не скажу, да и знать-то, я думаю, тебе об этом вовсе не нужно, жил на фабрике крестьянский сын по имени Василий, малый лет девятнадцати, красавец собой. За пьянство и за распутное поведение его отдали, по мирскому приговору, в военную службу.
В полку он прослужил около года, а потом бежал с товарищем своим. Как-то, проходя мимо одной деревни, они увидали недалеко от леса весьма красивый крестьянский дом, обнесенный забором. Они решили расположиться здесь на отдых.
Сбежав из полка, они уже не могли возвратиться в свои деревни, потому что у обоих у них не было родных. Просить милостыню, скитаясь по городам и деревням, они боялись. Пуститься воровать — каждый из них находил себя для этого неспособным. Обсуждая свои трудности, они оба уснули у забора.
Хозяин дома в это время возвращался со своей пасеки. Он увидел их спящими, подошел к ним, но не стал будить, а о чем-то задумался. Так простоял он с полчаса, потом все же разбудил и пригласил к себе в дом, предварительно спросив у них весьма ласково: откуда и куда они идут?
В доме две старухи около печи готовили кушанье, а средних лет мужчина сидел на скамейке около стены и плел рыболовную сеть. На стенах висели божественные картины. На одной изображен был корабль, плывущий по морю, с находящимися на нем святыми отцами.
Когда хозяин вошел, все эти люди остановили свои занятия и поклонились ему в пояс молча.
— Должен тебе объяснить, — сказал мне пописухин, — что владелец этого дома был богатый человек, гражданин, а не крестьянин, занимающийся значительным пчеловодством, сектант, принадлежащий к обществу скопцов.
— Ну что, друзья мои, — обратился он к беглецам, — вы, чай, устали в дальнем пути, так не хотите ли поесть? — И не дожидаясь ответа, он велел одной из старух: — Марьюшка, поди-ка принеси им молочка, да подай всмяточку яичек. Пускай поедят да отдохнут на сене. А потом они у меня покуда поработают в пчельнике — им деньги-то пригодятся на дорогу.
Марья отправилась за молоком, а солдат он попросил скинуть шинели и сесть на лавке в переднем углу под образами.
Видя такой ласковый прием, они не противоречили и исполнили охотно все, что он им приказал.
После завтрака их отвели на сено спать, дав каждому по армяку и по подушке.
На заходе солнца хозяин позвал их в комнату и расспросил: давно ли они находятся на службе, есть ли у них родные и кто именно?
Они рассказали обо всем откровенно, умолчали только о побеге, объяснив, что отправляются на побывку.
— Слушайте, друзья мои, — сказал хозяин, — я не желаю знать о том, зачем и куда вы отправляетесь, а вот если вы у меня решитесь пожить и поработать, то я за труды ваши заплачу вам деньги и надеюсь, вы останетесь мне благодарны — и меня старика за то бранить не будете.
— Очень рады, — отвечали они в один голос. — Только вы не оставьте нас, а мы будем работать и ваше доверие оправдаем.
— Спасибо вам на добром слове! Завтра примемся за дело, а нынче пойдемте-ка, я ознакомлю вас покуда с пчелками. — Он засмеялся. — С ними нужно знать, как обращаться. Вот меня, старика, они уже знают и потому не трогают, а с другими-то они, пожалуй, и не в ладу будут.
Более полугода беглецы с усердием работали на хозяина, за что он оказывал им отеческую ласку.
В один праздничный день после обеда хозяин усадил их обоих подле себя и стал читать Евангелие, истолковывая каждую главу, а в особенности девятнадцатую евангелиста Матфея. Потом он спросил:
— Что, друзья мои, желали бы вы оказаться в будущем свете в числе праведников, а живя в здешнем мире, более не грешить?
— Как не желать этого, — сказали они. — Только этого, нам кажется, достигнуть-то трудно.
— Очень легко. Если вы с верою согласитесь выслушать мой вам совет, тогда вы оба будете жить очень счастливо: станете богаты и вас никто щелчком не тронет. К тому же я постараюсь наградить вас, пристроив к хорошему делу.
— Стань нашим отцом и покровителем, — сказали они опять в один голос. — Благодеяние твое мы будем поминать до гроба.
— Хорошо, друзья мои, хорошо, я очень рад, что вы охотно желаете воспользоваться святою благодатью.