Записки сумасшедшей

– Как происходила борьба… Интересный вопрос. Это была схватка моей силы воли с разумом, который жил отдельной жизнью. Я просыпалась утром от того, что новый сюжет стучится в мою больную голову, хочет, чтобы я проиграла его в различных вариациях и как можно большее количество раз. Но в этот день я понимала, что больше не хочу этим заниматься. Не хочу и не буду. Я закрывала глаза и, что было сил, фокусировалась на пустоте. Через пару мгновений образы исчезали. Я оставалась одна. Совершенно одна. О, это сладкое чувство абсолютного одиночества! Просто фантастика! Я выходила завтракать и видела родителей другими глазами. Они были такими яркими, такими четкими, словом, настоящими. Таких родителей я в своей жизни видела очень и очень редко. Обычно их силуэт, их голос затуманен моими образами, которые стоят перед глазами и говорят всякие жизнеутверждающие реплики мне в уши. А в такие моменты, когда я была одна, я любила своих родителей в стократ больше, чем любила их обычно.

Мое настроение взлетало к небесам, я была так счастлива, я была жизнерадостным человеком, таким же, как и все. Но… этот эффект оказывался недолговечным. В первый мой такой опыт отталкивания образов меня хватило на два дня. Потом я оставалась свободной максимум минут на двадцать. Таким образом, я поняла, от чего я так упорно бежала, к тому я упорнее и быстрее старалась прибежать. Это замкнутый круг, это колесо для белки. В общем, исход моей битвы заранее предрешен.

– Когда в последний раз вы использовали данный метод для избавления от надоедливых образов?

– Ой, давно. Около года назад. В последнее время, когда я начала общаться с вами, когда в моей жизни столько всего совершилось, когда образы сами покинули меня на долгое время, я поняла, что бороться с ними и пытаться от них избавиться, это тоже самое, что пытаться отрезать себе руку, потому что она мешает спать на боку или выколоть глаз, потому что не хочешь чего-то видеть. Ну, я думаю, примеры наглядные. Это мазохизм. Это издевательство над своим телом, над своей сущностью. Нельзя избавиться от того, что заложено в генах, что присутствует в твоем теле, в твоей голове от рождения. Это надо принять, с этим надо научиться жить. И вы мне очень здорово помогаете в этом.

Я улыбнулась своему доктору, а он посмотрел на меня сквозь очки каким-то удивленным взглядом, но в тоже время было видно, что ему приятно это слышать, и он крайне горд собой. Что ж, раз Леша исчез из моей жизни, то хоть один друг у меня остался, пусть и получает за эту «дружбу» деньги. Все равно, я рада, что могу куда-то прийти и просто поговорить. Это так требуется моей маленькой сложной личности.

* * *

– Я хотел спросить тебя, что ты делаешь сегодня вечером? – немного мямля, но все-таки довольно уверенно спросил Артем.

– Эмм, а с какой целью ты интересуешься? – я, конечно, понимала, для чего это он все спрашивает, но ведь мы, девушки, любим строить из себя глупышек.

– С той целью, что вдруг сегодня снова соберешься нарваться на хулиганов, а я вот не подготовлюсь. Надо же быть поблизости, – он рассмеялся.

Прошла уже неделя, но я до сих пор просыпалась ночью в холодном поту. Я безумно благодарна Артему за то, что он для меня сделал, но встречаться я с ним не намерена. Совсем недавно я потеряла самого дорогого мне друга. Он ушел, оставив меня на распутье, без единого указателя. Как мне жить, я еще пока не совсем представляю. Прошло почти семь месяцев, как он исчез, а рана все еще кровоточит. Возможно, моя мама в этом плане была права, вероятно, мои дружеские чувства к Леше были не только дружескими, а я сама того не подозревая, стала чувствовать в нем такую жизненную необходимость, что дышать без него было трудно.

Я настолько привыкла делиться с ним всем, что случалось в моей жизни, даже самым незначительным, будь то прыщик на носу или такое событие, как мое поступление на работу в редакцию. Каждый день мы созванивались с ним, по любой мелочи посылали друг другу короткие смски или электронные письма, очень часто встречались. Без него я забыла, какая она, эта жизнь. Когда он ушел, мое сердце, будто разорвало на маленькие крупицы, которые превратились в сталь и с каждым шагом, с каждым вздохом расцарапывали душу в клочья. Я ревела, я билась в двери его квартиры, звонила на его номер, но все бесполезно. Он ушел. Оставил меня существовать.

Первое время меня разрывало еще и от того количества ненужной информации, которая образовывалась в моей голове и которая как раз составляла всю суть наших с ним разговоров. Его главным достоинством было то, что он отлично умел слушать, причем не просто умел, он любил меня слушать. Его почему-то это забавляло. А я в эти моменты была так самозабвенна. Я могла говорить часами, а он мог слушать. И это было просто превосходно!