Записки следователя из Будапешта

Шли недели, месяцы, потом годы. Дело об убийстве Агнеш Сабо с полным правом можно было отправить на полку нераскрытых преступлений с надписью: «Превращено за давностью лет». Но сам не знаю почему, я воздерживался от этого. Не поднималась рука. Настолько несправедливой, настолько нелепой представлялась мне наша беспомощность в том, чтобы отыскать, взять за горло, защелкнуть стальные наручники на запястьях подлого убийцы, поднявшего руку на эту чудесную, такую чистую и добрую к людям девушку-коммунистку, что я часто, придя на работу, выдвигал нижний ящик стола, где лежала заветная папка, смотрел на нее и задвигал обратно, В те годы мы вылавливали много бандитов, ускользнувших от «прочесывания» в первые послевоенные годы и теперь, после того как жизнь в стране наладилась, выползавших из своих тайных убежищ. Неужели не попадется? Быть этого не может!

В один прекрасный день я все-таки положил папку с делом Агнеш Сабо перед собой на стол и красными чернилами пометил: «Расследование продолжается».

В 1954 году, после почти шестилетнего отсутствия Геза Кюрти и Денеш Мольнар вернулись в Венгрию. Закон, принятый венгерским парламентом, разрешил это сделать всем венграм, не запятнавшим себя ничем, кроме необдуманного решения покинуть родину. Как видно, не оправдались их радужные надежды разбогатеть на западных хлебах. Хлеба эти оказались горькими, а тоска по родной земле и семьи, оставшиеся в Будапеште, звали домой.

Геза Кюрти был поражен, узнав об убийстве Агнеш Сабо.

— Мы были хорошими друзьями, — сказал он мне в нашей беседе, состоявшейся по моей инициативе. — Она была замечательная девушка, умная, добрая.

— А вы знаете, что некоторое время мы подозревали в убийстве вас?

— Меня? — Кюрти совсем растерялся.

— Да, вас. Но потом это подозрение отпало. Вы работаете на прежнем месте?

— Да, меня приняли, все восстановили.

Мое начальство знало о том, что я не закрыл дело Агнеш Сабо. Генерал время от времени интересовался, какие новости. Я отвечал, что по линии подполковника Чепаи и у пограничников наблюдение продолжается, мы тоже не сидим сложа руки.

— А не думаешь ли ты, что это безнадежно? Ведь прошло уже так много времени, — сказал генерал однажды.

— Не думаю, товарищ генерал. Время работает на нас. Человек, который способен совершить столь бесчеловечное убийство, клюнет на любую приманку, лишь бы получить кругленькую сумму, не прилагая труда. А потому рано или поздно он невольно станет на такую почву, где легко оступиться. Поскользнется, а мы тут как тут.

— Будем надеяться, что ты окажешься прав.

На этом мы и расстались.

Время шло. Зарубцовывались раны, нанесенные стране контрреволюционным мятежом 1956 года. Положение стабилизировалось, вновь оживились внешние связи. С каждым годом все больше венгерских граждан выезжало за рубеж, огромное число иностранцев посещало нашу страну. Среди них, разумеется, попадались и такие, которые приезжали к нам далеко не из дружеских побуждений. Если такие «гости» нарушали законы нашей страны, их визит, естественно, заканчивался за тюремной решеткой. Даже в наши дни встречаются еще, правда, очень редко, такие элементы, главным образом, агенты иностранных вражеских центров, которые пытаются повернуть людей против народной власти, вызвать у них недовольство, побудить к подрывным действиям. И хотя с каждым годом они находят все меньше и меньше желающих, вражеские разведки не прекращают своих неблаговидных попыток. Как видно, наши недруги по ту сторону границы никак не могут примириться с тем, что жизнь в нашей стране протекает спокойно и нормально.

Однажды вечером я явился к ужину вовремя. Моя жена, удивленная таким событием, не преминула заметить:

— Запишу на календаре.

Ужин оказался превосходным, чувствовал я себя отлично. Расположившись в кресле, я включил радио. Передавали мою любимую музыку, и я, кажется, задремал, потому что резкий телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.

— В городе Сент-Эндре, в летнем домике на берегу Дуная, совершено покушение на убийство. Стреляли из пистолета. — Голос офицера дежурной части звучал бесстрастно, как всегда.

— Потерпевший умер?

— Нет, жив. Во всяком случае, по первичной информации.

Покачиваясь на заднем сиденье оперативной «Волги», я мысленно повторял мелодию Бартока. О чем думали мои коллеги, сказать затрудняюсь. Состав группы был обычный, на место происшествия мы прибыли через час сорок минут. За это время потерпевшего успели отвезти в больницу и сделать ему операцию.