Читаем Записки следователя из Будапешта полностью

— Добрый день. Для Агнеш Сабо заказное письмо, но ее нет дома…

— Оставьте мне, в это время Агнешка еще на работе, — ответил старик. — Я отнесу сам, не беспокойтесь.

Почтальон поклонился и ушел.

Стояла теплая осень, какая бывает в Будапеште в середине октября. Начало смеркаться, когда старый привратник обнаружил, что у него кончился табак. Возвращаясь из табачной лавочки на углу, он взглянул наверх и увидел, что окно комнаты Агнеш Сабо освещено. Взяв конверт, он сказал жене:

— Поднимусь, обрадую Агнеш и сейчас же вернусь ужинать.

Семья Татар, как звали привратника, была в добрых отношениях с этой скромной и отзывчивой девушкой. Впрочем, ее уважали и любили все жители дома. В трудные годы войны ее доброе сердце и неутомимые руки помогали всем, кто нуждался в помощи. Особенно заботилась она о малышах. Во время осады и штурма города, когда на улицах и площадях бесновались гитлеровцы и их приспешники, пойманные в огромную мышеловку, а все мирное население отсиживалось в подвалах и бомбоубежищах, бесстрашная Агнеш добывала для детей хлеб и сало, зачастую рискуя жизнью: ходить по улицам было опасно.

Дядюшка Татар, кряхтя и отдуваясь, поднялся на четвертый этаж, но, когда подошел к застекленной двери маленькой квартирки, в прихожей было темно.

— Неужели ошибся? Нет, не может быть, не настолько же я выжил из ума, — пробормотал старик, нажал кнопку звонка и немного подождал. Никто не появлялся. Тогда он позвонил еще раз, уже более настойчиво…

— Вот уже полчаса прошло, а отца все нет, — пожаловалась жена привратника сыну Лаци, вернувшемуся с работы. — Пошел отнести Агнешке письмо. Ужин на столе, а он как в воду канул…

— Наверное, угостили где-нибудь стаканчиком палинки. Тогда дожидайся! — отозвался Лаци, вытирая полотенцем мокрые руки.

— Пойди, сынок, приведи отца. Или хотя бы покличь его со двора, может, услышит!

Лаци вышел во двор. На крытой галерее, опоясывающей дом по каждому этажу, не было видно никого, кого можно было бы попросить заглянуть к Агнеш Сабо и позвать старика домой. Кричать на дворе Лаци не захотелось, и он, шагая через две ступеньки, поспешил по знакомому адресу. Нажав кнопку звонка, он подождал с минуту и, поскольку и на этот раз тоже никто не отозвался, легонько нажал на рукоятку. Она поддалась, и дверь открылась, но только на узкую щель, сантиметров десять-пятнадцать, не более. Дальше, словно упершись во что-то, створка поворачиваться не желала. Лаци попробовал налечь плечом, но безуспешно. Тогда он крикнул в темную щель:

— Агнеш! Агнеш Сабо, вы дома? Отец у вас?

Ответа не последовало. Он повторил свой вопрос. Темнота за дверью продолжала безмолвствовать. Лаци еще раз нажал плечом на дверь, и, хотя она не поддалась, ему показалось, что в прихожей кто-то тихо застонал. «Что-то случилось! — мелькнула у парня тревожная догадка. — Уж не с отцом ли? Может, он потерял сознание и свалился у двери?»

Эта мысль настолько ужаснула Лаци, что он опрометью бросился к перилам и закричал, зовя мать:

— Мама! Мама, идите сюда!

На крики из ближайшей двери появился Иштван Гера, сосед Агнеш.

— Что кричишь на весь дом? Что случилось?

— Прошу вас, помогите мне открыть эту дверь. Там, кажется, кто-то лежит… — задыхаясь от волнения, выпалил Лаци.

Теперь они уже вдвоем навалились на непослушную дверь, и под тяжестью двух дюжих мужчин она все же отодвинулась еще на ладонь, так что Лаци смог проскользнуть внутрь. Он тотчас нащупал выключатель и зажег свет.

— Боже мой! Отец, это он!

Привалясь боком к входной двери, на полу прихожей неподвижно лежал дядюшка Татар с окровавленной головой. Лаци бросился на колени и прижал ухо к груди отца. Старое сердце едва слышно, но равномерно билось, привратник был жив. Он застонал, но глаза его оставались закрытыми.

— Побудьте тут, ради бога, я разыщу врача! — Лаци вскочил на ноги, но перед тем, как кинуться к выходу, распахнул дверь в комнату. Поперек широкой низкой кровати лежала лицом вниз Агнеш Сабо. Лаци окликнул ее, но девушка не изменила позы.

— Посмотрите, может она еще дышит? — крикнул он Иштвану Гера и бросился по лестнице.

Несколькими минутами спустя появился врач, а вслед за ним и участковый инспектор. На лестничной площадке к их приходу уже толпились десятка два жильцов.

Оказав раненому Татару первую помощь и сделав укол, врач приказал вызвать «скорую». Старика, так и не пришедшего в сознание, унесли на носилках санитары.

Осмотрев Агнеш Сабо, врач сумрачно покачал головой.

— Здесь моя помощь не нужна. Это по вашей части, товарищ. — Он кивнул участковому и поспешил к машине, ждавшей его внизу.

Через полчаса я выехал со своей группой на место происшествия. Участковый точно выполнил инструкцию: после ухода врача он не допустил в квартиру ни единого человека, сохранив все в первоначальном виде. Это было важно, техник-криминалист и фотограф тотчас приступили к выполнению своих обязанностей.

По мнению врача, осматривавшего привратника, у старика был проломлен череп, что вызвало сильное сотрясение мозга.

— По-видимому, удар нанесен вот этим предметом. — Он поднял с пола тяжелый медный пестик со следами крови.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии