Записки русского генерала

Не забуду я странного намерения твоего, Барклай де Толли; слышу упреки за отмену атаки на Рудню. За что терпел я от тебя упреки, Багратион, благодетель мой! При первой мысли о нападении на Рудню не я ли настаивал на исполнении ее, не я ли убеждал употребить возможную скорость? Я всеми средствами старался удерживать между вами, яко главными начальниками, доброе согласие, боясь малейшего охлаждения одного к другому.

Скажу и то, что в сношениях и объяснениях ваших, чрез меня происходивших, нередко холодность и невежливость Барклая де Толли представлял я пред тебя в тех видах, которые могли казаться приятными. Твои отзывы, иногда грубые и колкие (о Барклае де Толли князь Багратион всегда спрашивал: «Что делает твой Даву?»), передавал ему в выражениях обязательных. Ты говаривал мне, что, сверх ожидания, нашел в Барклае де Толли много хорошего.

Не раз он повторял мне, что он не думал, чтобы можно было, служа вместе с тобою, не встречать неудовольствий. Благодаря доверенности ко мне вас обоих, я долго удержал бы вас в сем мнении, но причиною вражды между вами помощник твой – граф Сен-При. Он с завистью смотрел на то, что я употребляем более, нежели он.

Должность моя при главном начальнике и в то же время военном министре давала мне род некоего первенства над ним и занятиям моим более видную наружность. Он в суждении своем не первое дал место общей пользе; хотел, значит, более, нежели до́лжно, более, нежели мог! Ты, почтенный благодетель мой, излишне уважал связи при дворе избалованного счастьем молодого человека и в доверенности к нему не всегда был осмотрительным!

Потерявши много времени напрасно, 1-я армия выступила из Мощинок по той же дороге обратно к Рудне. Неизвестно, было ли намерение искать неприятеля, чтобы дать сражение, или дожидаться его прибытия, но довольно двинуться вперед, чтобы князь Багратион спешил присоединиться.

1-я армия прибыла к селению Гаврики, где стоял авангард генерал-адъютанта Васильчикова; войска 2-й армии были уже на втором переходе от Смоленска и должны были занять крыло позиции. Корпус генерал-лейтенанта Раевского в первый день не более 15 верст отошел от Смоленска, выступивши тремя часами позднее надлежащего. Впереди его приказано было идти 2-й гренадерской дивизии, но она не трогалась с места.

Дивизией начальствовал генерал-лейтенант принц Карл Мекленбургский. Накануне он, проведя вечер с приятелями, был пьян, проспался на другой день очень поздно и тогда только мог дать приказ о выступлении дивизии. После этого винный откуп святое дело, и принц достоин государственного напитка! Промедление сие было впоследствии важнейшею пользою, ибо генералу Раевскому предстояло совсем другое назначение.

В день прибытия армии к селу Гаврики атаман Платов сделал усиленный переход от села Холма до села Инькова; не остановясь у него, вышел вперед авангарда генерал-адъютанта Васильчикова[117], открыл Рудню, где не было уже неприятеля, который, по показанию жителей, выступил полторы сутки назад и у селения Расасни переправляется на левый берег Днепра.

Передовые посты авангарда ничего о том не знали. Одна из партий, посланных атаманом Платовым, настигла последние войска, идущие к Расасне; другая, по следам неприятеля, опустясь по правому берегу речки Березины, его уже не застала. Остановясь сам в Рудне, атаман донес обо всем главнокомандующему и ожидал дальнейших приказаний.

В сие время князь Багратион получил рапорт генерал-майора Неверовского, что 3-го числа июля неприятель в больших силах атаковал его в г. Красном, где он, упорно защищавшись, вытеснен, стремительно преследуем, потерпел большой урон, потерял несколько пушек и отступает к Смоленску.

Офицер с рапортом был сутки в дороге, и потому можно было полагать, что неприятель уже в движении к Смоленску. Слышен был глухой звук выстрелов: ближайшие к Днепру передовые посты известили о сильной канонаде.

Генерал-лейтенанту Раевскому приказано идти с корпусом в подкрепление генерал-майору Неверовскому; 2-я армия немедленно последовала к Смоленску и вслед за нею 1-я армия. Атаман Платов, собравши партии, расположился у села Приказ-Выдра. Отряд генерал-майора князя Шаховского возвратился к армии; часть егерей и кавалерии отходила дорогою по берегу Днепра, наблюдая броды. Ротмистру Чеченскому, известному храбростью, приказал я, выбрав охотников из конвойной команды Бугского казачьего полка, отправиться на левый берег Днепра и осмотреть на марше силы неприятельские.

Возвращаясь от селения Гаврики, склонил и флигель-адъютанта полковника Кикина вступить в должность дежурного генерала, оставленную им по болезни и неприятностям[118].

Прощай, Ставраков, плачевный дежурный генерал, комендант Главной квартиры несравненный! Ты не будешь уже доставлять беспрерывные упражнения моей деятельности, и, благодаря полковнику Кикину, я буду иметь минуты отдохновения! О леность, всегда мною чтимая! Прими меня, возвращающегося к тебе; клянусь вечным постоянством!