Читаем Записки прокурора полностью

Записки прокурора

Анатолий Алексеевич Безуглов , Анатолий Безуглов

«…Боязнь высоты, или так называемая аэрофобия, замечается у довольно многих людей. Но иногда она может быть ярко выражена и проявляться в виде болезненного состояния. Страдающие аэрофобией не могут находиться на высоте. При этом они чувствуют угнетённость, безотчётный страх, теряют над собой контроль…

Не исключено, что, очутившись перед пропастью, Макаров мог потерять самообладание и плохо контролировать свои поступки.

Доктор медицинских наук профессор Т.Еремашвили, кандидат медицинских наук доцент М.Розова».

Мы со следователем сопоставили вновь установленные факты с теми, что были известны раньше. Как Макаров был угрюм и напряжён при переходах в горах, как боялся ставить свою палатку на отшибе, рядом с обрывом или краем скалы и, наконец, как он вошёл в злосчастный жёлоб, сразу натолкнувшись на камень… Он был волевым, мужественным парнем, но болезнь преодолеть не мог…

— Надо же, — сказала Гранская, — медицинская комиссия, обследовавшая Макарова перед походом, признала его здоровым по всем статьям.

— Да, — подтвердил я, — случай редкий…

— Что значит редкий? Вы хотите сказать, непредвиденный. Но на то она и комиссия, чтобы все предвидеть.

— Врач может выяснить и без вас болезнь, например, сердца — по давлению, кардиограмме, болезнь почек, желудка — по различным анализам. Но если вы скрываете болезнь психики, то обнаружить её трудно…

— Тоже верно, — согласилась Инга Казимировна. Она вздохнула. — Ну, а как дальше с делом Емельяновой?

— Прекратим за отсутствием состава преступления. И ещё у меня к вам просьба: подготовьте, пожалуйста, материал для газеты. Мы с вами знаем, что Емельянова невиновна. Об этом должны узнать все.

<p>«ДЕНЬГИ»</p>

Стоял июль. Жаркий, застывший в знойном оцепенении. Редкие перистые облака призрачно появлялись на небе и таяли под солнцем. В прокуратуре ходил по комнатам горячий сквозняк.

Позвонили из милиции и сообщили: какая-то старуха из Восточного посёлка заявила, что квартирант занимается изготовлением фальшивых денег.

Прямо фантастика! У нас, в Зорянске, — фальшивомонетчик! Да ещё в Восточном посёлке! Где бродят по пыльным улочкам осоловелые куры, млеют на солнце среди огородов и садов старые, покосившиеся избы, помнившие все беды России, начиная с японской войны…

Ко мне зашла Гранская.

— Дело о хищении в магазине я закончила, — сказала она, усаживаясь напротив. — Завтра-послезавтра представлю обвинительное заключение.

— Так завтра или послезавтра?

— Послезавтра. Чтобы быть точной.

— Хорошо. Что у вас ещё?

— Квартирная кража и пожар в совхозе «Коммунар».

Я помолчал. Гранская тоже. Видимо, ей хотелось поговорить о личных делах.

— Мне кажется, Захар Петрович, вы на меня в большой обиде? — Гранская закурила сигарету.

Проработав пятнадцать лет следователем, она вдруг неожиданно для всех, кто её знал, решила уйти из прокуратуры. Жаль было терять такого опытного работника.

— Нет. Просто не совсем понимаю мотивы. Мне казалось, вы увлечены своим делом. А не будет скучно? После такой работы — и начальник отдела кадров на заводе: бумажки, анкеты…

— Кстати, не только бумажки. Но и люди. Это больше подходит для женщины. Тем более — в моих летах.

— Насчёт лет — рановато заговорили. — Я невольно улыбнулся. — Ей ни за что не дашь сорок.

— И правильно, — в тон ответила она. — С женщинами о летах говорить не принято.

— Оклад у вас будет выше, я понимаю…

— Выше. — Инга Казимировна нахмурилась, смяла сигарету в пепельнице. — Но это, как вы знаете, не основное. Хотя тоже имеет значение. Почему-то мы ужасно стесняемся говорить о деньгах. Но они существуют и играют в жизни человека немаловажную роль.

— Деньги, деньги… По-моему, они производное, а не главное в жизни. Не принимайте на свой счёт. Я говорю вообще… Когда вы думаете уходить?

— Когда закончу дела.

— А вас будут ждать?

— Да. Человек уходит на пенсию. Месяц раньше, месяц позже — не так важно…

Снова раздался звонок из милиции. Начальник РОВДа майор Никулин.

— При обыске изъят чемоданчик с деньгами.

Я чуть не подскочил от удивления. А когда справился о сумме, то ответ ошарашил меня ещё больше.

— Сорок девять тысяч девятьсот рублей.

— С ума сойти можно! — не сдержался я.

— Что? — переспросил майор.

— Без сотни пятьдесят тысяч?

— Копейка в копейку, товарищ прокурор…