Записки прокурора

- А, ладно, - махнул он вдруг рукой, - расскажу всю правду. Моя настоящая фамилия Чурсин. А зовут Геннадием Антоновичем. Живу в Красноярске. Сюда приехал к знакомым погостить... И надо же случиться такому - потерял паспорт. А когда этот гражданин, - он кивнул на Жука, - обронил свой бумажник, черт меня дернул, дай, думаю, воспользуюсь. Мало ли чего, проверка какая... А у колхозников, как вы знаете, справки вместо паспорта. И без фотографии. Так что сойдет... Хотел по возвращении домой обязательно отослать товарищу Жуку его документы и заодно извиниться...

- А письмо, письмо где? - перебил его Петр Христофорович.

Горбоносый вытащил из кармана помятый конверт и протянул счетоводу.

Ответ из Красноярска гласил: "Чурсин Геннадий Антонович не проживает и никогда не проживал в Красноярском крае".

Я показал его задержанному, но он продолжал настаивать на том, что это его настоящая фамилия. И тогда я решил испробовать еще одно средство для установления личности - дактилоскопию.

Вскоре пришел ошеломляющий ответ: "Отпечатки пальцев принадлежат Коробову Ивану Леонтьевичу, скрывавшемуся под фамилиями Леонтьев Игорь Вениаминович, Ливанов Сергей Сергеевич..." Далее следовало еще пять фамилий.

Оказалось, что Коробов Иван Леонтьевич был судим первый раз в 1933 году за ограбление и приговорен к семи годам лишения свободы. В 1935 году он совершил побег, но через два месяца был задержан работниками милиции. В 1946 году его привлекли к суду за хищение государственного имущества и приговорили к четырем годам лишения свободы. Полгода назад Коробов вышел из места заключения, отбыв наказание.

- Чем занимались все это время? - спросил я у него на очередном допросе.

- Ездил по стране.

- А чем жили?

- Мелкими заработками. - При слове "мелкими" Коробов усмехнулся.

- Как, например, кража драпа?

- И такими тоже...

Прокурор района Руднев утвердил обвинительное заключение без всяких замечаний. Признаться, в его составлении мне немного помог Бекетин, который к тому времени уже вышел из больницы.

Но за рамками сухого изложения дела на двух страницах обвинительного заключения остались многие мысли и сомнения, которыми я жил, пока велось следствие.

Это дело помогло мне понять, во-первых, что нельзя судить о человеке по внешности (я имею в виду Самыкина), а во-вторых, такие добровольные помощники, как Щетинин, Белошапко и Григорьев, могут сделать очень много для раскрытия преступления, и обращение к ним отнюдь не значит для следователя признания своей слабости, скорее, наоборот. И видимо, не случайно в новом Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР, который был утвержден Верховным Советом РСФСР в 1960 году и действует сейчас, в статье 128 записано: "Производя расследование, следователь должен широко использовать помощь общественности для раскрытия преступлений и для розыска лиц, их совершивших, а также для выявления и устранения причин и условий, способствующих совершению преступлений". Нет, не случайно. И при всяком удобном случае я стараюсь напомнить об этой норме закона молодым начинающим следователям да и самой общественности, перед которой мне часто приходится выступать с устным или печатным словом.

ЧЕРЕЗ ШЕСТЬ ЛЕТ

Это случилось в 1953 году, в Ростове-на-Дону. После звонка из милиции прокурор вызвал меня и предложил срочно выехать на место происшествия. Речь шла о возможном убийстве. А следствие по таким делам должны вести только следователи прокуратуры. Но за каждым раскрытым делом об убийстве - труд следователя прокуратуры, работников органов милиции, экспертов-медиков, химиков, физиков, биологов... О них можно написать не одну книгу...

...Возле трехэтажного дома меня встретили сотрудники милиции и юркий худощавый старичок, назвавшийся Спиридоном Никитовичем Дятловым.

Мы поднялись на чердак. Там было темно, пришлось освещать себе путь фонариком.

- Понимаете, товарищ следователь, - возбужденно объяснял Дятлов, потолок у меня совсем прохудился. Щель возле печи - руку просунуть можно. Сколько раз я просил управдома заняться ремонтом. А потом плюнул и решил сам. Полез осматривать и...

- Это здесь, - перебил старичка милиционер.

Светлый круг от фонаря замер. В его свете между балками лежал скелет человека...

Акт судебно-медицинской экспертизы гласил: "Кости черепа имеют коричневый оттенок, в некоторых местах источены грызунами. Пучок светло-русых волос, найденный рядом, принадлежит женщине. Представленные на исследование кости являются частями скелета женщины в возрасте двадцати двадцати четырех лет. Со времени ее смерти прошло пять-шесть лет".

Целых шесть лет! Сколько воды утекло!

А в моем распоряжении только скелет, несколько истлевших тряпок да куски рогожи, которой, видимо, был прикрыт труп. Что и говорить, улик негусто.

В доме, где были найдены останки, никто за это время не пропадал. И значит, умершая или убитая в нем не жила.