Читаем Записки прижизненно реабилитированного полностью

1. На обороте последнего листа протеста Генерального прокурора СССР на решение на постановление Особого Совещания при МГБ СССР написано: «Вепринцев сотр. орг. 3/298».

2. Другими сексотами, регулярно доносившими на обвиняемых, были их одноклассник по школе № 110 г. Москвы Юрий Сергеевич Алтуфьев, который регулярно приглашал товарищей к себе домой для игры в преферанс, и соседка Е. А. Шаповала по коммунальной квартире Александра Владимировна Бетюцкая.

<p>ВВЕДЕНИЕ</p>

Весной 1956 года после XX съезда КПСС, а затем осенью 1961 года во время XXII съезда, на страницах газет и журналов густо запестрели непривычные слова: «Посмертно реабилитированный». Без траурной рамки. И так все понятно.

В эти же годы рухнуло мрачное здание сталинского ГУЛАГа. Обратно на волю вернулись уцелевшие узники. Это были реабилитированные, но уже прижизненно.

Бывшие узники написали о кошмарных днях тюрем и лагерей, но почти ничего не сказали о своем пути после освобождения. Тему начал А.И. Солженицын. В «Архипелаге ГУЛАГ» есть глава «Зеки на воле». Был «Раковый корпус». Наши «Записки» посвящены жизни одного из таких людей, одной частной судьбе — пути доктора медицины, профессора Василия Иголкина. Герой и автор шли одной дорогой: детство и юность в Москве, студенчество, арест, лубянское следствие, особый лагерь, повое студенчество, работа врача и труд ученого. На каждом шагу над ними тяготело одно и то же проклятие. После лагеря они стали «белыми птицами с черной отметиной». Автор был осужден решением ОСО по статьям 58–10 и 58–11 УК РСФСР на 5 лет лагерей. В 1951–1953 годах отбывал наказание в четвертом лагерном отделении Степлага в Джезказгане (Медный Рудник) и носил номер СЕЕ-884. Освободился в 1953 году по амнистии. В 1955 году реабилитирован. Тюремный путь Василия Иголкина тот же. Несмотря на это, сходство между героем и автором чисто внешнее. Иголкин не живописный портрет, а мозаика, собранная из многих человеческих судеб. Так же мозаичны изображения большинства других действующих лиц. Есть исключения. Это две героини — Татьяна и Светлана. Нам не пришлось здесь собирать по крошечкам.

Почти все люди, описанные в книге, ушли в иной мир. Автор не называет подлинных имен. Он не желает, да и не чувствует права беспокоить тени людей, их носивших.

По воле автора, герой книги Василий Иголкин отбывает наказание в Сверхлаге. Лагеря с таким названием не было. Но события, описанные нами и касающиеся лагерей и Лубянского следствия, подлинные. Они могли произойти и действительно происходили в следственных изоляторах и потом в Степлаге, Дубравлаге, Карлаге, Озерлаге, Берлаге, Минлаге и в любом другом лагере особого назначения. Не вымышлены и другие события, которые развертывались после лагеря. Они главные в нашем внимании. Заменены лишь место действия и названия учреждений, предприятий, учебных заведений и научных центров. Автор пишет о мире, встретившем его героя за воротами тюрьмы. Жизнь на воле порой подчинялась тем же законам, что и жизнь за колючей проволокой. И здесь и там властвовали паханы, придурки и граждане начальники. Василию Иголкину часто казалось, что, покинув Сверхлаг, он очутился в новом концлагере.

«Записки прижизненно реабилитированного» начинаются с книги «Повесть о любви, 1953 год». В ней рассказывается о первых четырех месяцах вольной жизни героя.

Посвящается двум женщинам, носившим имена

Татьяна и Светлана. Они ушли в Синий Край и не

узнают, что эта книга — память их любви.

<p><emphasis>Глава I.</emphasis> МЕДНЫЙ АД</p><p>1. Лагерь — прототип Степлага</p>

От станции Жарык, стоящей на магистрали Караганда — Балхаш, на юго-запад — в Центральный Казахстан — ведет железнодорожный путь протяженностью 484,5 км. Дорога заканчивается в восточных предгорьях древних Улутауских гор, где находится богатейшее в СССР месторождение меди. Здесь расположен административный центр Джезказганской области, город Джезказган, что означает в переводе с казахского «медные копи». Крутом раскинулся развитой индустриальный район горнодобывающей и металлургической промышленности. Основной продукцией являются медная руда, медный концентрат и медь. По добыче медной руды и по выплавке меди Джезказган занимает ведущее место в СССР. Добываются также марганец и свинец. Возможности развития края огромны. В джезказганской свите цветных металлов есть и цинк, и молибден, и кобальт, и кадмий, и висмут, и рений, и селен и многое другое. Район простирается с севера на юг на 450 км, а с запада на восток на 550 км и занимает площадь 124,1 тыс. кв. км (площадь Австрии — 89,9 тыс., а Португалии — 91,7 тыс. кв. км).

Исторически Джезказганом называлось урочище, где находился медный рудник. Областной город возведен поодаль — в 22 км от рудника. В нем построен горно-металлургический комбинат имени К. И. Сатпаева — казахстанская Магнитка цветной металлургии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии