Записки прижизненно реабилитированного

Покинув церковь, Василий долго ходил по вечерним улицам. Где-то во дворе играла радиола:

Тает луч забытого заката,
Синевой окутаны цветы,
Где же ты, желанная когда-то,
Где во мне будившая мечты?

Только раз бывают в жизни встречи,
Только раз судьбою рвется нить,
Только раз в холодный, серый вечер
Мне так хочется любить!

Это было окончание романса «Только раз бывают в жизни встречи». Его изумительно исполняла Изабелла Юрьева.

Василий забрел на Тверской бульвар и остановился на аллее около витрин для прессы недалеко от памятника Пушкину. В газете «Комсомольская правда», которая была вывешена в тот день, стояло число — 15 августа 1953 года.

Эпилог Тридцать лет спустя

Балерина так и не побывала с Василием в Звенигороде. Через много лет после разрыва со студентом она впервые приехала в этот город с другим человеком, который был ее мужем. Татьяна его не любила, но ценила и берегла. Муж обеспечил супруге полный достаток и не выходил из-под каблука. Она вспомнила музыку слов Василия, узнала синюю даль лесов, чистую журчащую реку и почувствовала прелесть храмов и древних монастырских стен. Татьяну охватила острая тоска по безвозвратно ушедшей молодости и своей единственной и утерянной любви. Но это длилось только секунду. Балерина сама выбрала свой путь и не жалела об этом.

Студент и балерина продолжали жить в старой Москве, но случай никогда не сводил их на улицах. Прошли годы. Иголкин вырвался из чада коммунальной квартиры и переехал с семьей на окраину. Он полюбил свое новое гнездо, но возненавидел район, в котором оно находилось, безликий и унылый. Ему казалось, что он живет в чужом и враждебном городе. Каждая поездка в центр Москвы превращалась в праздник. Бывая там по делам, он не отказывал себе в удовольствии побродить по улицам.

Однажды в конце июньского дня Василий увидел Татьяну. Случилось это на Пионерском пруду[33], около памятника Крылову. Балерина несла свое удивительно стройное тело с достоинством знатной матроны. Была богато и со вкусом одета. На холеном лице застыла надменная улыбка. Время не тронуло ее красоты. Изменился лишь облик. Татьяна стала больше походить на мать, взяв от нее спокойствие, холодность и невозмутимость.

Василий подошел к своей балерине. Она взглянула на него так, как смотрят на хорошего знакомого, но абсолютно безразличного человека. Завязался разговор.

— Таня, как ты живешь? Ты актриса? — начал Василий.

— Кончила институт театра, но ни в какую труппу не поступала. Впрочем, один раз снималась в кино. Все это мне не надо. Я замужем.

Дальше она взяла нить разговора в свои руки:

— Я слышала, что ты женился на женщине с ребенком. — Балерина говорила тоном, который появляется у дочерей Евы, когда они хотят напомнить о недостатках своих сестер.

— Мне повезло. У меня сразу появился большой сын, — улыбнулся Василий.

Татьяна продолжала:

— Я знаю, что ты закончил медицинский институт. Рада за тебя.

— Спасибо, Таня, на добром слове.

Судя по следующему вопросу, балерина больше ничего не слышала о студенте:

— Ты врач какой специальности и где работаешь? Надеюсь, ты не хирург? Я вижу, что тебе не сладко, — добавила она.

Вид у Василия действительно был помятый. Он был одет в хороший, но давно не глаженный костюм и плохо выбрит. На лице лежала усталость. Год назад Иголкин потерял жену. Не стало его доброй волшебницы. Вместе с незамолкающим горем пришли мелкие житейские невзгоды. Ухаживать за Василием стало некому.

— Врача из меня не получилось, Таня. Я — профессор и занимаюсь наукой. — Чтобы предотвратить вопросы, на которые не хотелось отвечать, и закончить ненужный разговор, Иголкин протянул балерине свою визитную карточку: — Возьми, Таня! Здесь все написано про мою работу. Имеются служебный и домашний телефоны. Может быть, пригодятся.

Татьяна рассматривала визитку. К докторской степени и профессорскому званию Иголкина прибавлялись несколько экзотических титулов вроде «Почетный магистр королевского научного общества» и «Член международного комитета «Биосфера».

Профессор Иголкин не стал пророком в своем отечестве, но был признан мировой научной общиной. Он переписывался с иностранными коллегами. Серьезные зарубежные журналы нередко печатали его статьи. Словом, бывший лагерник пошел по стопам профессора — пособника мировой буржуазии, которого встретил когда-то на Медном Руднике. Для Василия вся эта дребедень не имела никакой цены. Он понимал, что не сделал в науке то, что мог и хотел. Иголкин проиграл свой бой и больше не надеялся свершить задуманное.

Неосведомленного человека визитка впечатляла. Татьяна преобразилась. Василий узнал свою балерину, которая затаив дыхание смотрела на созданного ее воображением героя. Все было как в вагоне поезда, мчавшегося в желанную Москву.