Записки прапорщика

Сил на ежедневную газету не хватало. Решили ограничиться тремя номерами в неделю.

Какое же было удовлетворение, когда появился первый номер газеты "Солдат-крестьянин"!

* * *

В Кишиневе тишина. Как будто находишься в глубоком тылу, где не чувствуются революционные и фронтовые события. Работа местных советских организаций протекает незаметно. Гарнизона почти не видно, да и невелик он - запасной батальон и два автомобильных отряда, обслуживающие санитарные учреждения. Совет рабочих и солдатских депутатов целиком в руках эсеров и немногочисленных меньшевиков. Во главе Совета стоит солдат-эсер, вернувшийся из ссылки после Февральской революции.

Президиум Совета заверил нас, узнав, что мы крестьянская организация, что с его стороны будет оказано всяческое содействие культурно-просветительной работе, в частности изданию газеты. Большим событием в Кишиневе должна стать назначенная на ближайшее время конференция большевиков румынского фронта.

- Напрасно мы дали согласие устраивать конференцию на нашей территории, лучше было бы, если бы большевики созывали ее в другом месте, говорили некоторые руководители Совета.

- Что ж такого, что на нашей территории, - говорили другие, - у нас большевистских настроений нет. Население спокойно, рабочих мало, а за большевиками идут главным образом рабочие и солдаты.

- А как вы относитесь к большевикам? - спрашивал я.

- Безусловно отрицательно. Они своим выступлением и захватом власти предают революцию.

В первых числах декабря состоялась конференция большевиков. На эту конференцию я отправился вместе с прапорщиком Святенко, который должен был приветствовать большевиков от имени нашей крестьянской организации. Я же, занятый исключительно редакционным делом, пошел с информационными целями.

Конференцию открыл Юдовский, лидер большевистской фракции одесского Румчерода. Он говорил о создавшемся положении в связи с захватом власти большевиками, о настроениях и положении румынского фронта. Призывал порвать с меньшевиками-интернационалистами, с которыми у фронтовых большевиков по выборам в Учредительное собрание был блок.

Конференцию пришел приветствовать кроме нашей крестьянской организации и представитель местного Совета, который в своем приветственном выступлении подчеркнул необходимость единения революционной демократии.

Почти одновременно проходила конференция эсеров Бессарабской губернии. На эту конференцию я не пошел, на заседании комитета было постановлено никого с приветствием не посылать.

Чтобы окончательно оформить отношение фронтовых и войсковых крестьянских организаций к происходящим событиям, мы решили созвать на 15 декабря фронтовой съезд Советов крестьянских депутатов. В повестке дня: 1) текущий момент; 2) отношение к новому правительству; 3) отношение к войне.

Кишиневская тишина неожиданно нарушилась. Сидел утром в помещении комитета, выбирая телеграммы для очередного номера "Солдата-крестьянина". Вдруг вошел небольшого роста коренастый матрос, у которого на бескозырке было написано "Аврора".

- Здравствуйте, товарищ! - обратился он ко мне.

- Здравствуйте. Садитесь. Чем могу быть вам полезным?

- Да так, иду мимо, вижу вывеску "Румкомкрест" - дай, думаю, зайду.

- А вы откуда, товарищ, из Одессы?

- Нет, из Петрограда.

- Из Питера! - обрадовался я, чувствуя, что получу интересную информацию для своего номера.

- Из Питера, - кивнул он. - И вот мой мандат.

Матрос протянул бумагу: "Совет Народных Комиссаров. Дано матросу Ивану Петровичу Климову в том, что он является полномочным представителем Совнаркома, коим командируется эмиссаром в город Кишинев для образования там Советской власти. Всем советским и общественным организациям предлагается оказывать т. Климову всяческое содействие в возложенном на него поручении.

Председатель Совнаркома Ленин".

- Так, значит, вы вроде комиссара будете по Кишиневской губернии?

- Да, примерно так. А у вас тут как дела идут?

- Спокойно, тихо.

- Что же, революции нет еще?

- В Совете рабочих депутатов кто?

- Эсеры, разумеется.

- А гарнизон?

- Гарнизон здесь слабый. Один запасной батальон под влиянием эсеров да два санитарных автоотряда.

- Гарнизон-то, пожалуй, наш будет, - произнес Климов. - А в запасном полку много солдатни?

- Не особенно, разбредаются понемногу. Вы, может, закусить хотите с дороги?

- Не откажусь.

Я пошел с ним в заднюю комнату, где у нас помещался купленный уже в Кишиневе самовар. Нарезал хлеба, достал сала и предложил Климову. Климов, не снимая шинели и фуражки, наспех стал закусывать.

- С кем бы мне здесь свидеться, кто бы нашу линию отражал?

- Затрудняюсь сказать. Мы всего лишь несколько дней в Кишиневе.

- Я слышал по дороге, едучи сюда, что в кишиневской тюрьме много большевиков, посаженных фронтовым командованием.

- Возможно.

- Так вот если бы мне их освободить...

- А как вы это сделаете в одиночку?

- А мандат-то на что? - потряс он только что показанной мне бумажкой. - Мне приказал товарищ Ленин, чтобы я здесь немедленно учредил Советскую власть. Нас, человек пятнадцать матросов, послали по разным городам.