Записки последнего сценариста

Толя Грачев из "Слова для зашиты" - тот же рыжеватый пробор, рост, фигура, голос, и тоже, кстати, Анатолий - оказался завзятым киноманом. Учился в аспирантуре в Москве, защищал там диссертацию. Здесь двухкомнатная квартирка, книги, кассеты, тихая музычка, кофе, коньяк. Дом современного столичного интеллигента. Замечаю на полке монографию Босха. Книги: Трифонов, Аксенов. Любимый театр - Таганка, какой же еще. Наш человек.

После защиты оставляли в Москве, в докторантуре. Но случилась там, как всегда, чья-то дочь. Папа - цековский вельможа. Отдали место ей. Пришлось возвращаться в Ростов. Но, может быть, еще повезет. Поживем увидим.

Зарплата у него здесь - 200 рэ. Не разгуляешься. Мать и брат - врачи.

О процессе - сухо, нехотя. Как он может быть невиновен - речь о Кравцове - директор торга, сами подумайте.

А почему все-таки признавался? Ну, тут может быть всякое. Мог следователь сказать: смотри, если не признаешься, мы тут тебе такое пришьем - мало не покажется. Приведем пять человек завмагов, и все они покажут, что давали тебе взятки, можешь не сомневаться. Любого возьмем. Так что уж лучше сейчас эти два эпизода с Малиновским.

Ну, а если вина не будет доказана, все еще настаиваю я. Что в этом случае прокурор? Отвечает: прокурор в этом случае должен отказаться от обвинения. Спрашиваю, знает ли он такие примеры. Отвечает туманно. Бывали отдельные случаи...

Мне жаль Кравцова, ничего не могу с собой поделать. Жаль, в общем-то, всех, но его почему-то больше других. Со мной рядом, в первом ряду, его жена. После того, как она допрошена, ей разрешили остаться в зале. Маленькая, худенькая, простое милое лицо. Они с мужем смотрят друг на друга, не отрываясь. Только что первый раз увиделись после его ареста, вот сейчас. Еще и вчера, и накануне, все эти дни, она, как свидетель, должна была оставаться за дверью. Вот сейчас - впервые. Что там дома? Как дети? Как ты? А ты как? Ничего, держусь. А ты? Я тоже...

Кажется мне, они ведут сейчас именно этот диалог, она шевелит губами, я даже слышу шепот. Он отвечает - тоже беззвучно - губами, глазами, улыбкой. Ее улыбка в ответ...

Клянусь, это нельзя сыграть.

Мне кажется, я уже улавливаю потаенную фабулу процесса. Кто и почему сказал так, а не этак. И что адвокаты. И что сами подсудимые. Когда начинаешь понимать, судебные заседания уже не кажутся длинными и утомительными, со всей их медленной рутиной, повторением одних и тех же формальностей ("Свидетель, вы предупреждаетесь..."), обилием незначащих слов. Тут борьба, она скрыта от глаз. На кон поставлены жизни. Борьба интересов, драма. Как только начинаешь за ней следить, интересной оказывается любая мелочь.

Так случилось со мной. По случайности же я прихватил с собой из Москвы маленький диктофон - игрушку, с которой не хотелось расставаться,- и теперь, пристроив ее незаметно под газетой, записываю на пленку то, что слышу, а вечерами в гостинице прокручиваю записи. Никакой конкретной цели у меня нет. Писать о процессе не собираюсь. Почему? Не знаю. Так всю жизнь: собираю материал для книги, которую никогда не напишу.

И вот наконец этот день, которого ждали. Сегодня поднимут Будницкого. Он здесь, привезли. В зале - аншлаг. В первом ряду, обычно не занятом, все высокое начальство: председатель областного суда, областной прокурор. Оба пришли по такому случаю. Один из матерых адвокатов надел орденские планки, как заслуженный ветеран войны. Журналисты с блокнотами, телевидение тут как тут. Десять утра. Зал в ожидании.

Вот он, Будницкий, поднимается, руки за спиной. Усадили за барьером, впереди других.

Смотрит тоскливо. Ищет кого-то в зале. Здесь, вероятно, его семья.

Представлялся мне совсем иным. Хозяин целой области, как писали в газетах. Вальяжный. "Нельзя отказать в остроумии" - это из статьи в "Известиях". Подняли из подземелья старого сутулого человека. Вот он сидит сейчас, вобрав голову в плечи, торчат уши.

Встал. Допрос. Ваша фамилия, имя-отчество? Год рождения? Свидетель, вы предупреждаетесь, что за дачу ложных показаний... Распишитесь...

Дальше - длинный ряд вопросов. Товарооборот, план, товарное обеспечение, структура... Вопросы - ответы. Все быстро, компетентно. Как на деловом совещании.

И наконец: кому давали деньги?

Отвечает - кому и за что.

От кого получали?

Отвечает. Называет в том числе и сегодняшних подсудимых: от кого сколько.

Все элементарно. Ростовская область не имеет товарного обеспечения, как и все другие. И начальник управления торговли, как и все начальники всех управлений, едет в Москву за фондами. На местах ждут, что он на этот раз привезет. И привозил. Давал за это московским товарищам, получал от своих. Все знали: я пустым не возвращаюсь.