Записки орангутолога

— К директору, — оторопело ответила посетительница, ошеломленная галантностью молодого человека, которая никак не вязалась с его внешним видом «братка» из Малаховки.

— А нет ее, — сказал молодой человек. — Она — в Главном корпусе и будет часа через два-три.

Паша знал это наверняка, так как директриса Кунсткамеры была заодно и начальницей звериного отдела.

— Ну, тогда к заместителю хорошо бы попасть.

— А это — на втором этаже, — сказал Паша. — Пойдемте, я покажу, — и повел посетительницу по коридору мимо огромных картин, на которых были изображены мамонты и тигры, к широкой лестнице. — Кстати, раздеться можете в нашем отделе.

— Спасибо.

На ходу он заглянул в ее сумку. Оттуда высовывались давилки (в обиходе называемые «мышеловками»).

Паша, уже с более задушевной улыбкой, произнес:

— А, коллега. Так это вам надо не к заместителю, а к нам, в отдел маммологии.

— Чего-чего? — насторожилась тетка. — Разве это поликлиника?

— То есть в отдел териологии, — быстро вычислил ее эрудицию Паша. — И еще раз взглянув на по-прежнему недоуменное лицо тетки, добавил с улыбкой (на этот раз уже саркастической):

— Там где различных зверушек изучают — кабанчиков, белочек, зайчиков, мышек.

— Во, во, — сказала тетка. — Мне туда. За мышками. Из санэпидстанции я, из службы дератизации.

— Де-эротизации? — ехидно уточнил Паша.

— Да, — не поняла тетка. — Мышей повсюду ловим. А сейчас изучаем замышёванность центра Москвы. Вчера, вот, напротив работала, у милиционеров ловушки ставила. А сегодня ваш черед пришел.

— Ну и как улов у милиционеров? — спросил Паша. — Небось, одни легавые попались?

— Да нет, одни мыши, — отвечала тяжело поднимаясь по лестнице тетка. — Даже крыс не было.

— У нас, наверное, побольше будет, — многозначительно пообещал Паша.

— Посмотрим, посмотрим, — ответила тетка, проходя с ним в отдел териологии.

— Чего смотреть, — ответил Паша. — Сами увидите — грызунов-вредителей у нас море. Так и шастают. У нас такое здесь водится, даже наука не может объяснить, что у нас здесь водится. Сплошные мутанты. И все от нафталина. А один наш лаборант даже водку нафталином закусывает. Тоже мутант. Раздевайтесь. Вешалка вон там.

А сам скрылся в своей комнате.

Паша бросил в угол сумку, снял суконную куртку (изнутри она оказалась подбитая лисьим мехом), кирзовые десантные сапоги, размотал портянки и повесил их на батарею, а потом стал переодеваться в свою утреннюю одежду. И когда готовая к работе тетка-мышатница заглянула в его комнату, она увидела босого, спортивного вида молодого человека, в белом, самодельном, сшитом из вафельных полотенец кимоно, подпоясанного зеленым поясом.

Молодой человек делал каратистские упражнения — ката и при фиксировании каждого удара громко, с присвистом, словно дельфин, выдыхал через нос.

— Уже готовы? — сказал Паша, прервав утреннюю разминку. — Вы можете начать с нашего отдела, а можете с подвала.

— Я, пожалуй, с подвала начну, — сказала тетка, опасливо оглядывая похожее на исподнее кимоно.

— А чем вы давилки заряжаете? — спросил босой, но по-прежнему вежливый Паша, провожая ее до дверей отдела. — Наверное, по общепринятой методике — хлебом с постным маслом?

— Да нет, мы по старинке — салом и сыром, — ответила тетка. — Пока продуктами снабжают, слава Богу.

— И то хорошо, а нам, вот, масло и сыр не выдают. Одно молоко за вредность. А проверять давилки, небось, завтра будете? — как бы между прочим поинтересовался лаборант.

— Завтра с утра, то есть ровно через сутки. Есть такая единица измерения замышёванности — «ловушко-сутки». Знаете?

— Ну а как же! Я ведь то же к млекопитающим отношение имею. Доброй охоты! — и закрыл дверь.

Дератизатор, спускаясь по лестнице, услышала из отдела териологии громкий крик «Кья!» и глухой удар.

Она испуганно оглянулась и заторопилась вниз, в подвал. Деревянные мышеловки в ее сумке гремели, как ансамбль лошкарей.

* * *

Паша после разминки не сразу приступил к своей основной работе — написанию этикеток, а пользуясь отсутствием директрисы, занялся любимым делом. Сначала он полчаса лупил руками и ногами по макиваре — специальной обшитой войлоком вертикально стоящей доске, приспособленной для отработки ударов карате (причем каждый удар сопровождался боевым кличем).

После макивары Паша умылся и облачился в рабочую одежду — в совершенно заношенные штаны, синий халат, кеды — и начал оттачивать приемы ведения боя с холодным оружием. Он открыл кабинет директрисы, сплошь увешанный рогами и черепами редких животных, а также другими экзотическими вещами: пробковыми шлемами, вьетнамскими соломенными шляпами, старинными пороховницами. Лаборант достал из угла кабинета начальницы настоящую якутскую пальму — полу-копье полу-бердыш тамошних охотников. Это был универсальный инструмент, которым промысловики прошлого века обрубали торчащие на пути ветки, кололи дрова или оборонялись от волков, медведей, злых чужеземцев или таких же соплеменников.