Записки о поисках духов

Чун сел в повозку, и она помчалась как молния. В тот же миг он достиг своего дома. Домочадцы, увидав его, не знали, печалиться или радоваться. Порасспросив людей, он понял, что этот Цуй — покойник. И что попал в его могилу, о чем запоздало сокрушался.

На четвертый год после разлуки, в третий день третьей луны, Чун пошел смотреть игры на воде. И вдруг увидел в реке недалеко от берега две повозки, запряженные волами, то всплывающие, то тонущие. Когда же они приблизились к самому берегу, их увидели все сидевшие рядом с ним. После этого Чун подошел, открыл дверцу позади повозки и обнаружил там дочь Цуя и с ней вместе трехлетнего мальчика. Увидав ее, Чун обрадовался, хотел взять ее за руку, но она, поднявши руку и указав на заднюю повозку, произнесла:

– Начальник округа хочет вас видеть. — И оттуда появился шаофу.

Чун к нему подошел, спросил, какие новости. Женщина, обняв сына, передала его Чуну и еще вручила ему золотую чашку. А кроме того, преподнесла стихи, гласившие:

Светится — светится
гриб долголетья линчжи,
Чист и прекрасен,
он восхищенья достоин.
В должную пору
в чудной красе предстает,
Дивною силой,
сущностью полон святою.
Если достоинствам
время цвести не пришло,
Вянут под инеем
жаркою летней порою.
Славы достойный
гибнет нередко в глуши,
Мира дороги
не украшая собою.
Мы не постигли
смену начал Инь и Ян —
Пусть мудрецы
скрытые тайны раскроют.
Редки свиданья —
миг расставанья торопят
Духи ль небесные,
демоны ли под землею.
Что я могу
на прощанье оставить родным? —
Сына дарю
с чашкой моей золотою.
Вместо любви
мы расставаться должны,
Боль и тоска
овладевают душою.

Чун принял сына, чашку и стихи, и внезапно ничего не стало видно на том месте, где стояли только что две повозки. Чун взял сына и пошел прочь. Люди же с четырех сторон все утверждали, что это оборотень и издалека в него плевали, но вид мальчика оставался прежним. А они спрашивали:

– Ты чей такой ублюдок? — А мальчик всю дорогу прятался у Чуна за пазухой.

Вначале люди чурались Чуна, но, вникнув в смысл того стихотворения, горестно вздыхали: сколь сокровенны связи между мертвыми и живыми!

Через некоторое время Чун, сев в повозку, поехал на рынок и продавал там чашку. Цену он назначил высокую, не стремясь сбыть вещь побыстрее, и редко кто к ней приценивался. Но вот нашлась старая служанка, которая чашку опознала и, вернувшись, рассказала о ней старшей в доме:

– На рынке я видела сегодня одного человека в повозке. Он продавал чашку, которую положили в гроб к девушке из семьи Цуй.

А старшая в доме была родной теткой девицы Цуй. Она послала сына посмотреть на чашку, и все оказалось точно так, как говорила служанка. Он влез в повозку, назвал свою фамилию и имя и сказал Чуну:

– Некогда моя тетушка была отдана за шаофу и родила дочь, которая скончалась, еще не выйдя замуж. Родные скорбели о ней и преподнесли золотую чашку, положив ее в гроб вместе с покойницей. Не можете ли вы рассказать мне историю вашей чашки?

Чун поведал все, с ним случившееся, и молодой человек тоже был растроган его рассказом. С этой историей он и вернулся к матери. Тогда мать велела проводить ее к дому Чуна, нашла ребенка и осмотрела его. Собрала всех родственников. Оказалось, что мальчик имел в облике родовые черты семейства Цуй, но и на Чуна тоже был похож. Освидетельствовав и мальчика, и чашку, тетушка заявила:

– Мой внучатый племянник родился в конце третьей луны. Отец его тогда произнес: «Весна нынче теплая (вэнь), желания лишены (сю) силы» — и дал ему имя Вэнь-Сю. А сочетание «вэнь — сю» в переносном смысле указывает на тайную женитьбу. Значит, судьба его была предсказана заранее.

Мальчик и в самом деле вырос весьма способным и дошел по службе до должности правителя округа с содержанием в две тысячи даней зерна. Дети и внуки его носили чиновничьи шапки, а Лу Чжи, по второму имени Цзы-Гань, внук Лу Чуна, даже прославился по всей Поднебесной.

16.398

Во время Поздней Хань на станции Западных ворот в уезде Жуян округа Жунань водилась нечистая сила. Если кто-то из проезжающих останавливался тут на ночлег, он тут же умирал. Те же, кому удавалось перебороть эту напасть, лишались волос и теряли твердость духа. Некто спросил: в чем причина всего этого? Ему рассказали: