Записки начинающего феодала

— Уважаемое сообщество! Прошу внимания! — обратился он к зрителю. Пришлось сесть и послушать, что скажет. — Я понимаю, это — поединок, дуэль. И я понимаю, что сеньор Рикардо граф Пуэбло раскаивается в своём поступке, как нехорошо поступил с прекрасной сеньорой, и хочет «слить» бой. — Тут есть понятие «слить дуэль», это не адаптация мозга попаданца. — Но я подписался клятвой чести! — воскликнул он. — Я не могу судить поединок, на котором один из бойцов намеренно хочет проиграть, при том, что этот поединок — Божий суд!

Что тут началось! Визги, крики, улюлюкание. Наконец, когда демос выдохся, продолжил:

— Я ставлю условие своего судейства. Или оба бойца бьются ЧЕСТНО, не пытаясь намеренно проиграть, или прошу найти другого арбитра.

Взгляд на меня. Я поднялся, отряхнулся и только раскрыл рот чтобы сказать, что ладно, хорошо, буду драться честно, как меня опередил отрок Марко, выступивший вперед и поднявший руку:

— Вниманию всем! Я, отрок Марко, сын Пабло, хочу заявить во всеуслышание, что проиграл Суд Богов.

Тишина. После Вермунда все активно зашептались, но сейчас снова замолчали все.

— Дело в том, что сеньор Рикардо граф Пуэбло бьётся в искусстве древних воинов лучше меня. Он более умелый, более искусный. Мне никогда с ним не сравниться, даже случайно. Я могу вести против него бой, тянуть время, но победить — нет.

— Ты более сильный, — парировал я. — Если я пропущу — мало не покажется.

— Но тем не менее, я признаю, что никогда не смогу победить Рикардо. А потому добровольно признаю поражение, и готов встретиться в поединке с любым, кто посмеет назвать меня трусом! — вскинул он голову.

Красиво. Блин, насколько же красивое решение! И чего я сам не дотумкал?

— Вермунд, я не могу принять женщину, не победив в бою, — успел шепнуть я до того, как консул бы наломал дров. И старинный друг отца понял, пусть и с задержкой в несколько секунд.

— Внимание! Всем внимание! — Массовка снова стала активно происходящее обсуждать, и во дворе замка воцарился шумовой хаос. — Внимание всем! Отрок Марко признал поражение от сеньора Рикардо. Но! Я не могу присудить Рикардо победу, поскольку самой победы не было!

Снова тишина, все затаили дыхание, пытаясь разгадать наше решение. Что мы, умники, такое удумали?

— Сеньор Рикардо пытался «слить» поединок. Сеньор Марко признал поражение. Я не вижу в этом преступления и урона чести. Я вижу в этом руку богов! — Ой, а вот это САМЫЕ важные слова. — И кто мы, смертные, такие, чтобы идти наперекор божьей воле?

А потому, как арбитр Божьего Суда, я присуждаю прекрасную Эстер сеньору Марко. Он волен поступать с нею как хочет, ибо она и так его освящённая церковью и богом супруга, и божественные силы только что подтвердили его на неё право.

Ликование. Всеобщее. Разве что Вольдемар загрустил. И Астрид. А так даже Анабель радуется, как девочка. Ну, не получилось скормить мне некоторым личностям другую рыжую красотку, бывает. Но в целом хорошая же концовка, правда?

— Сеньор Рикардо не может претендовать на неё, — продолжал наш арбитр. — И любые его отношения с нею будут есть суть прелюбодеяние, кое есть грех… Но об этом нам расскажет наш отче Антонио. Падре?

Отец Антонио недовольно, но удовлетворённо кивнул. Кончилось всё хорошо (для него и его позиции), без революций в массовом сознании? Да. Хотя мы прошли по краю, ну да ладно, с пивком потянет.

Раздалось несколько смешков, но в целом люди ситуацию смешной и ироничной не видели. Они живут этой жизнью, в этих нормах морали. Эстер будет блядовать? Да, будет. Природа у неё такая. Но граф отмазался, чести его ничего не угрожает, а за Эстер пусть теперь муж следит — сами боги всем открыто заявили, что это его право, его обязанность и его бремя. Остальное не важно.

— Разбирайте, только так, чтобы не на совсем. Вдруг ещё поединки будут? — бросил я замковому плотнику, когда народ начал расходиться, а Эстер отхватила от мужа по мордасям прямо тут, при всех, и отхватила знатно. Под всеобщее же единогласное одобрение.

— Выкрутился, — похвалил Вермунд, вылезая с ринга просто во двор вслед за мной. — Всё-таки выкрутился.

— Я бы по-любому выкрутился, — отчитался я. — И ты б не доказал, что я «лёг». Я стоял в спарринге и умею по хлебалу отхватывать. Сам бы получил и реально упал бы. И всё, третий нокдаун.

— Тебе в Санта-Магдалену ехать, — не разделил мои мысли подошедший Вольдемар. — Нельзя.

— Лучше так, — пожал я плечами.

— Меня не подписывай больше, если мухлевать хочешь, — сморщился Вермунд. — Я клятву честью давал.

— Ты слишком щепетильный в вопросах чести, — заметил я, но не с осуждением, а как констатация.

— Воспитан так. Потому и служу графу на далёком Юге, а не занимаю должность в Альмерии, в королевской сотне.

Сложно не согласиться.

— С девочкой что думаешь делать? — спросил он, и имел в виду не Эстер. Я обернулся, встретился глазами с напряжённо рассматривающей мою спину сестрёнкой. Пожал плечами.

— Не знаю, сеньоры наставники. Давайте съезжу в поход, повоюю, может мозги на место встанут? Тогда и решу.

— Дай бог, дай бог… — закрутил ус Вольдемар.